Фрэнки растерянно кивнула, чувствуя головокружительную слабость от неудовлетворенного желания.

– Я это знаю не хуже тебя, – прошептала она, – но…

– Здесь не может быть но, Франческа, – яростно выпалил он. – Никаких но. – Захид распахнул дверь ее спальни. – Просто отправляйся спать, – грубо завершил он, втолкнул ее в комнату и со злостью захлопнул дверь.

– Куда именно мы направляемся? – Фрэнки постаралась вложить в интонацию вопроса вежливый интерес.

Вместе с шейхом они ехали на огромном внедорожнике.

«В ад и обратно», – мрачно подумал Захид. Рев машины разрывал звенящую тишину раннего утра в пустыне.

– Смотреть новый ипподром. Я хочу показать тебе его, прежде чем ты начнешь работу над дневниками. Мне интересно узнать твое мнение по поводу того, насколько хорошо он приспособлен для пребывания на нем женщин. Жду от тебя предельной честности, Фрэнки.

– Отлично. – Она попыталась изобразить на лице милую улыбку. – А почему ты сам за рулем?

Захид вцепился в руль. Интересно, она не догадывается? Разве это не очевидно? Чтобы избежать соблазна закончить то, что они начали прошлой ночью. Чтобы смотреть на пустынную дорогу, а не на ее мягкие чувственные губы и не мечтать о том, к каким частям его тела они будут прикасаться.

– Я люблю водить. Особенно в пустыне. Здесь дороги абсолютно плоские и ровные – можно просто вдавить педаль в пол и наслаждаться скоростью.

– Понятно. – Фрэнки откинулась на спинку сиденья. Она не хотела, чтобы он догадался о боли, которая съедала ее изнутри, или о том, что она ни на миг не прекращала мечтать о его горячих губах и о том, как его руки снова прикасаются к ее телу. Она попыталась переключить внимание на дорогу. – Кстати, я тоже люблю вождение. Может, позволишь мне сесть за руль позже?

– Боюсь, это невозможно, – мягко сказал он.

– Правда? Мне кажется, что шейху ничего не стоит решить вопрос с доверенностью в один миг, Захид.

Он слегка улыбнулся:

– Это никак не связано ни с доверенностью, ни со страховкой. Это очень мощная машина.

– Знаешь, я сдала экзамен на водительские права с первой попытки, – заметила она сладким голосом. – И никто не сказал, что мне подходят только городские малолитражки, поэтому я бы очень хотела покататься по пустыне. Если ты не против.

– Я – против, – сказал Захид, беспокойно ожидая реакции на свое следующее сообщение. – Боюсь, в моей стране женщинам не позволено водить.

В машине повисла тишина.

– Ты ведь шутишь, да?

Он посмотрел в ее сторону. Для сегодняшней поездки она выбрала тунику и брюки холодного голубого оттенка, прохладный цвет которых выделялся контрастом на фоне ее страстного вопроса.

– Но почему?

– Не спрашивай об этом меня. Законы здесь существуют десятилетиями.

– Я все еще не могу поверить, что ты говоришь серьезно.

– Я понимаю, что для тебя подобные вещи кажутся абсурдными, устаревшими. И для меня тоже. Но предыдущий шейх был против модернизации. Его основной принцип общественной жизни состоял в том, что женщины и мужчины не должны свободно общаться. И его взгляды до сих пор разделяют многие в моей стране. Пока все обстоит именно так.

– Теперь я понимаю, почему вы не позволяете женщинам учиться в университете.

Он кивнул.

– Но почему вы не позволяете женщинам свободно общаться с мужчинами?

– Потому что женщин надо защищать.

– От кого или от чего?

– От мужчин, конечно, и от самих себя.

– И ты называешь это защитой? Многие бы охарактеризовали подобное положение вещей как лишение свободы.

– Зависит от того, какие у тебя принципы. – Захид выжал педаль газа в пол. – Равенство в правах, а также секс до свадьбы – не всегда правильное решение. Ты должна понимать это, Франческа, лучше остальных, учитывая то, что мужчина, которому ты подарила свою девственность, не связал с тобой будущее. Ты просто потеряла с ним время.

Если бы в ней не кипело все от ярости, она бы заявила ему, что он сделал неправильные выводы. Его слова прозвучали столь иронично и высокомерно, что она бросила обвинения ему в ответ.

– Поэтому ты ездишь за границу и занимаешься сексом там, помня при этом, что однажды ты вернешься в Хаярзах, чтобы жениться на девственнице из своей страны, – внезапно она ощутила острый приступ ревности.

Он пожал плечами:

– Теперь я король. И от меня ожидают именно этого.

– Ты хочешь сказать, что мужчинам позволено то, что не позволено женщинам?

Он посмотрел в зеркало заднего вида:

– Боюсь, что да. И так было всегда.

Похоже, он живет в другой эпохе.

– Тогда объясни, учитывая все сказанное, какого черта ты потащил меня с собой?

Захид нахмурился, въезжая в фиговую аллею. Он слегка сбавил скорость, обгоняя лошадиную повозку, нагруженную мешками с рисом, и снова почувствовал знакомую волну возбуждения, поднимающуюся внизу живота.

– Ты считаешь, я не задавал себе этот вопрос? Думаешь, я не понял, насколько сильно заблуждался?

– Заблуждался в чем? – Она не собиралась отступать.

На мгновение он задумался. Притворяться нет смысла. Особенно после того, что случилось накануне. Их безумный поцелуй не покидал его мысли, несмотря на все попытки забыть его. Один поцелуй, который снова и снова заставлял его думать о том, есть ли смысл в том, чтобы сдерживать себя и дальше. Захиду было невероятно тяжело.

– В том, что смогу сдержать себя. Сдержать себя в твоем присутствии – самый жестокий тест на самоконтроль.

– Но ты ведь сдержался. Считай, что идиотский тест пройден успешно.

Мужчина горько рассмеялся:

– Не могу поверить, что мы это обсуждаем.

– Я тоже. – Замечание Фрэнки прозвучало не совсем убедительно.

Несмотря на фундаментальные разногласия, спровоцировавшие их жаркую дискуссию, она не могла отрицать близость, которая возникла между ней и Захидом. Ничего подобного она не испытывала в присутствии Саймона. Интересно, это связано с тем, что она знает шейха с рождения и может позволить себе оставаться самой собой в его компании, несмотря на разницу в их социальном положении? Потому что он был ее другом до того момента, как внезапно между ними возникло сексуальное притяжение, которое сводит с ума их обоих?

– Посмотри в окно, – внезапно сказал Захид. – Мы проезжаем окрестности Калатары – второго по величине города моей страны, знаменитого своими алмазами и великолепными коврами, а также самыми сладкими апельсинами в мире. Если присмотришься внимательнее, заметишь вдали очертания ипподрома.