к экзаменам, а не лежать в кровати, сидя в телефоне». – Я пытаюсь хрипло пародировать папин нравоучительный тон и делаю такой же угрожающий взгляд, как у него.

– Знаешь, у тебя неплохо получается. Мне даже стало страшно. – Он усмехается, хватается рукой за сердце и откидывается спиной на кровать, ложась ко мне на колени. Наглец.

– Откуда у тебя мой номер? – задаю вопрос, который мучил меня с того момента, как он сказал, что писал мне сообщения. Мы не обменивались номерами, потому что в этом не было нужды. У нас, наверное, есть какой-то внутренний компас, настроенный друг на друга.

– Я просто подумал о тебе, и цифры сами пришли в мою голову, – мечтательно говорит он, поворачиваясь ко мне.

– Ты ужасный романтик. – Я сгибаю колени, чтобы толкнуть его в спину. – А теперь серьезно, как ты узнал мой номер? – Мне приходится произнести это строгим тоном, чтобы произвести нужное впечатление.

– Черт, у вас это семейное? Разговаривать таким голосом, после которого хочется выложить все карты на стол. – Он проводит рукой по волосам, широко раскрыв глаза.

– Да, так что бойся меня, – ухмыляюсь я. – Не уходи от ответа, Леви.

– Это не важно, хорошо? – Он вздыхает. – Обещаю, что я не взломал никакую базу с твоими сокровенными секретами, где рассказывается, с кем был твой первым поцелуй, указывается календарь менструации и цвет твоего нижнего белья. Хотя стой, по поводу последнего пункта я осведомлен.

Он шевелит бровями, хитро смотря на меня.

– Леви! – Уверена, мои щеки такие красные и горячие, что о них можно обжечься. – Боже, у тебя такой грязный рот. – Я опять сгибаю колени, только на этот раз сильнее, и упираюсь ему прямо в позвоночник.

– Ой. – Он подпрыгивает и оказывается в положении сидя. – Ты жестокая.

– Какая есть, – пожимаю плечами я.

– Так, а теперь серьезно, насколько сильно ты болеешь? – Леви хмурит брови, смотря на меня, и параллельно поправляет одеяло.

– Настолько сильно, что завтра я иду на тренировку и в школу, – спокойно отвечаю я.

– Что?! Ты шутишь? – Он явно не так спокоен, как я.

– Нет, папа больше ни дня не позволит мне прогуливать школу, а тренировки я и сама не хочу пропускать, – бубню я, не придавая этому особого значения.

Он смотрит на меня в недоумении.

– Но ты болеешь. Причем сильно.

– Леви, этот вопрос закрыт, завтра я уже не буду болеть.

– Ни черта подобного! – Он вскакивает на ноги.

– Тиши, тише! – Я жестом приказываю ему молчать, прикладывая указательный палец к губам.

– Бель, куда ты собралась идти? Ты недавно чуть не рухнула посреди комнаты, – гневно шепчет Леви.

– Прекрати. – Во мне начинает подниматься злость. – Я сама могу решить, когда, куда и в каком состоянии мне ходить. Если тебя что-то не устраивает, то окно там. – Я указываю пальцем в сторону.

– Отлично! Будь готова завтра с утра, я за тобой заеду. – Леви кидает свой телефон на кровать. – И отвечай на мои сообщения, чтобы я знал, что ты еще жива. – Он смотрит на меня непреклонным взглядом.

– Но… – Я в шоке смотрю на устройство на моей кровати.

– Никаких но, если, как и почему. У меня есть еще один телефон, свой номер я знаю, так что напишу, когда приеду домой. Пароль – четыре восьмерки. – На этих словах он разворачивается, вылезает в окно и испаряется словно призрак, так и не дав мне сказать ни слова против.

Вау. Я до сих пор продолжаю смотреть в открытое окно и хлопать глазами.

Спустя пятнадцать минут телефон Леви вибрирует, все еще лежа на том месте, куда он его бросил. Дерьмо, он говорил серьезно. Я хватаю его, ввожу пароль и читаю сообщение от неизвестного номера.

Неизвестный номер:

Во сколько ты обычно выходишь из дома?

Я:

В шесть тридцать.

Неизвестный номер:

Хорошо, буду к этому времени.

Я:

Не стоит, правда. У меня есть ноги, и я могу сама дойти до школы, как всегда это делала.

Неизвестный номер:

Я знаю, что у тебя есть ноги. Безумно красивые и сексуальные ноги. Исключительно дружеский комплимент. Но это не отменяет того факта, что я за тобой заеду.

По всему моему телу разливается тепло. Откинув одеяло, я смотрю на свои ноги. Он считает их… Еще раз смотрю на текст сообщения. Красивыми и сексуальными.

Друзья говорят такое? Почему дружба в десять лет не казалась такой сложной?

Я:

Хорошо. Спасибо за комплимент, друг. Только жди меня не около дома, а в конце улицы.

Неизвестный номер:

Не за что, друг! Хорошо, я уже оккупировал там территорию, когда следил за твоим домом.

Я:

Ты сталкер?

Неизвестный номер:

Я предпочитаю формулировку «одержимый тобой».

Мои руки моментально потеют, и сердце начинает стучать так, словно у меня тахикардия. Следом приходит еще одно сообщение.

Неизвестный номер:

Как другом, естественно.

Я:

И никак иначе. Не смей больше пробираться ко мне в комнату через окно.

Неизвестный номер:

Посмотрим… Ведь сегодня ты уютно себя чувствовала подо мной.

Моя температура зашкаливает, и я не уверена, что это из-за болезни.

Неизвестный номер:

Я понимаю твою заботу, окно высоко, лестница ненадежна. В следующий раз попрошу тебя сбросить свои волосы.

Я:

Рапунцель была блондинкой.

Неизвестный номер:

Очень спорное утверждение. Ведь потом она стала шатенкой.

Я:

Ставлю тебе «отлично» по Диснейзнанию.

Неизвестный номер:

Как ты себя чувствуешь?

Я:

Хорошо.

Неизвестный номер:

Лгунья. Прими лекарство и ложись спать.

Я:

Это приказ?

Неизвестный номер:

А ты хочешь, чтобы это был приказ, Бель?

Мы все еще говорим о лекарствах, верно?

Я:

Да. Я не сильна в приеме лекарств. Меня нужно контролировать в этом вопросе.

Неизвестный номер:

Тогда я приказываю тебе выпить лекарства, лечь в постель и подумать перед сном обо мне в твоей комнате. Сладких снов, Бель.

Что ж, этот приказ действительно очень хочется исполнить. А еще есть желание потереть ноги друг о друга, потому что странное покалывание между бедер явно не даст мне уснуть.

Телефон опять вибрирует. Трясущимися руками открываю сообщение