Отпираться было бессмысленно, врать тем более. Мне очень хотелось расспросить Сильвера, а что еще он от меня слышал, не говорил ли я в забытьи про карту или пруд с живой водой, но я решил сделать вид, что мне это неинтересно. Отпираться, а тем более врать я не стал – смысла не было, поэтому ответил просто:

– Нет, мы не знакомы. Но я слышал, как наши постояльцы говорили о них, часто говорили, и я случайно запомнил их слова.

Сильвер кивнул, задумчиво и как-то отрешенно посмотрел на меня, потом отступил на шаг назад и поманил за собой к следующей двери. Я самостоятельно поднялся на ноги, придерживаясь за стенку, пошел за ним и скоро оказался в тесной, заставленной ящиками и коробками комнате. За стеллажами стоял старый диван, на который я плюхнулся, от усталости и отравы, что еще бродила в крови, плохо понимая, что происходит. И не сон это был, а продолжение бреда, где провалы в темноту чередовались с галлюцинациями и разнообразными видениями, правда, бледными и расплывчатыми. Поэтому когда я увидел перед собой дракона, то не удивился, а спокойно смотрел на него и ждал, когда наваждение схлынет, чтобы уступить место следующей «картинке».

А оно не проходило, дракон приближался, я видел во всех подробностях его тонкое тело цвета молодой травы, очень длинное и сжатое с боков, хвост, колючий гребень на хребте, короткие мощные лапы с длинными когтями. Не хватало только перепончатых крыльев. И тут я понял, что ошибся – это не дракон, а динозавр, самый настоящий, правда, маленький, еще детеныш или подросток.

Динозавр продолжал сниться мне, при этом сидел рядом и смотрел, не мигая, не шевелился, только изредка покачивал головой. Я разглядывал его, поражаясь красоте и изяществу посетившей меня галлюцинации, и тут постепенно начал осознавать, что все остальные видения пропали, осталось одно, и оно сидит очень близко ко мне, только руку протяни. Я так и сделал, чтобы прогнать наваждение: повернулся на бок и ткнул галлюцинацию в кожаную складку, что веером висела у нее под нижней челюстью. Палец коснулся сухой мягкой кожи, динозавр разинул пасть, и в ней оказалось множество тонких острых зубов. Я с опозданием сообразил, что это не видение, не сон, а реальность и живой динозавр сидит рядом со мной на диване, что он довольно большой и что зубов у него много.

Я сел на диване, отодвинулся подальше к спинке и не сводил с чудовища взгляд. Оно тоже наблюдало за мной, поворачивало темно-зеленую вытянутую морду и следило за каждым моим движением. Мне было не страшно, скорее неприятно под взглядом немигающих желтоватых глаз, я попытался столкнуть тварь на пол, но она накрепко вцепилась в обивку когтями, и рывком вытянуло шею, намереваясь укусить меня. Я отшатнулся, врезался затылком в стену и зажмурился, а когда открыл глаза, динозавр уже стоял, растопырив лапы, на клетчатом покрывале поверх моих колен и снова смотрел так пристально, точно примеривался к броску.

– Не бойся. – Говорили по-русски и я не сразу понял смысл слов.

А это Сильвер вошел в кладовку, подхватил динозавра под брюхо, положил на ладонь и принялся гладить монстра по голове. Мне даже померещилось, что чудовище зажмурилось от удовольствия, но нет – оно просто моргнуло, первый раз за все время, что я провел с ним наедине.

– Это игуана, она не ядовитая, – Сильвер почти ворковал над страшилищем, оно принимало ухаживания благосклонно: свесило лапы и положило морду на сжатые пальцы хозяина. И по-прежнему не сводило с меня глаз, точно собака, что приказали сидеть в сторонке, пока в доме чужой. Сидеть-то она сидит, но сторожит каждое движение гостя, чтобы, случись что, вовремя придти хозяевам на помощь.

– Это Марта, ее зовут Марта. Мне ее проиграл один посетитель. Я как увидел ее, сразу понял, что должен оставить себе, и развел ее хозяина на игру. И выиграл, разумеется, как и тебя. Марта, это Данила, он тоже русский, я рассказывал тебе.

Мне почему-то показалось, что бред продолжается, но протекает теперь по-другому: в нем участвуют сразу два человека плюс ящерица, которая, услышав свое имя, посмотрела сначала на Сильвера, потом на меня. Я был готов поклясться, что взгляд ее стал другим: не настороженным, а безразличным, потускнел. Ящерица поняла, что я не опасен, и потеряла ко мне интерес.

– Она кусается? – на всякий случай спросил я и свесил ноги на пол. Марта отвернулась и прижала гребень к спине, чтобы Сильверу было удобнее чесать ей спинку.

– Еще как, – сказал тот, – кусается, конечно, когда сердится или хочет есть. Или когда ей холодно. Да, моя красотка?

Ящерица, не мигая, смотрела на него, Сильвер откровенно любовался ею, даже про меня позабыл. Я поднялся на ноги, взял со спинки дивана свою куртку и проверил карманы. Деньги и пистолет, разумеется, исчезли, но это открытие не вызвало у меня ни малейшей эмоции. Главное, что голова соображала и почти не кружилась, исчезла тошнота. Я чувствовал себя почти нормально, если не считать легкого тумана перед глазами.

Сильвер глянул на меня, посадил ящерицу в карман кожанки, и та ловко поместилась в нем, медленно втянула хвост и притаилась внутри.

– Ей здесь холодно, – сказал Сильвер, – всегда холодно, а она любит тепло и цветы, как любая красотка. Иногда я устраиваю ей горячую ванну и покупаю букет хризантем, Марта съедает его и на время перестает кусаться.

Он нежно похлопал по карману, а я тем временем натянул на себя куртку и принялся обуваться. Сильвер стоял рядом и ждал, пока я соберусь в дорогу. Уйти так просто я не мог – надо было сказать хоть что-то на прощание, и кроме банальной благодарности в голову ничего не приходило. А между тем этот человек ни много ни мало спас мне жизнь: понятно, что в море я бы долго не протянул, а может, и вовсе не добрался бы до порта живым. Но благодаря Сильверу пока еще жив.

– Ты знаешь, где живет друг твоей матери? – спросил он, и я кивнул. Врать без необходимости не было нужды, я действительно знал улицу и номер дома, только Сильверу говорить ничего не собирался.

– Пойдем, вместе поищем твоего Доггера, – сказал Сильвер, – ведь ты не знаешь город.

Но я отказался. К Тэйлору я намеревался прийти один, а сначала заглянуть в банк и забрать карту Билла, чтобы заявиться к незнакомому человеку не с пустыми руками. Сильвера в свои планы я посвящать не собирался, поэтому снова соврал, вернее, сказал полуправду:

– Сначала мне надо в банк. Мать разрешила мне взять со счета немного денег, если что-то случится. Думаю, сейчас как раз тот случай.

Сильвер, казалось, моему отказу не удивился. Проводил до двери, распахнул, открыв несколько замков, и вместе со мной вышел на улицу. Был уже день, но на столбах все равно горели фонари, светились желтыми пятнами через дождливую муть, и если бы не часы на руке, я бы ни за что не догадался, что сейчас всего-то около полудня. Сильвер запустил руку в карман и вытащил оттуда не чудовищную Марту, а мобильник, обычный старый аппарат с маленьким экраном и огромными кнопками.

– Держи, – он протянул телефон мне, – звони, если что понадобится, я в Бристоле всех знаю и помогу, чем смогу. Мой номер забит в память, не ошибешься.