чуток поколебался, но все равно спустился. Надо посмотреть, что случилось с пленниками, хотя я на сто процентов уверен, что они не выжили.

Я обнаружил их в одной из комнатушек в центре подвала. Пожилой мужчина и его жена расстреляны в упор, а девушка лежала полуобнаженная, с разорванной одеждой, а между бедер кровь. Конечно же, тоже бездыханная, ее задушили, после того, как вдоволь натешились.

Что же можно сказать? Я молча стоял, глядя на убитых. Если бы я тогда не вмешался, они бы остались живы. Впрочем, нет, те грабители тоже могли убить их, хотя может, и отпустили бы.

Разыскивая меня, «Теневые змеи» безжалостно прикончили ни в чем неповинных людей. Как ни крути, все это из-за меня. Я наклонился и прикрыл головы убитых их же одеждой, мужчину — курткой, а женщину — кофтой. Девушку я прикрыл собственной курткой.

Ну что же, я хотя бы сделал так, чтобы их убийцы больше никому не могли причинить вреда. Я повернулся и вышел из подвала. Поднялся обратно на первый этаж.

Тут в коридоре никого нет, а из гостиной с наркоманами на первом этаже все так же доносился неясный шум. Я обнаружил сбоку небольшой коридорчик, тоже ведущий к выходу, и на мгновение задержался, раздумывая, как быть дальше.

Выгнать всех посетителей из гостиной, прервав их кайф или оставить все, как есть? Если я решу их выгнать, то это наверняка займет много времени, тем более, что им сейчас плевать на все, их не поднимешь даже под угрозой оружия.

Нет, лучше оставить их на волю случая, тем более, что крэк у них скоро закончится и они все равно уползут отсюда. Ну, а скорее всего, их выгонят ребята из другой команды, которые сейчас наверняка мчатся сюда на всех парах.

Поэтому я быстро прошел к выходу и проверив охранника, все так же лежащего без сознания и связанным за диванчиком, выскочил на улицу. Здесь уже наступила полная темнота, вдоль дороги горели фонари, а по Ист-Виктория одна за другой проехали синяя «Шевроле импала» и красный фургончик «Додж».

Я дождался, пока они проедут, держа руку с пистолетом за спиной, потом быстро пошел к машине. Никто не мешал и не палил мне в спину, пока я добирался до своего автомобиля. Я бросил сумки на заднее сиденье и хотел завести двигатель, как вдруг увидел, что к дому в конце улицы, откуда я только недавно вышел, визжа тормозами, подъехали сразу три машины.

Первые два это трехдверный коричневый «Форд Бронко» и голубой универсал «Форд Кантри Седан». Из них посыпались вооруженные люди с пистолетами, битами, железными прутами и цепями.

Самый последний, рыча, подвалил Красный «Форд Маверик Граббер» с черным капотом и V8 двигателем объемом 302 кубических дюйма. Из него вышли трое человек и пока что остались на месте возле машины, куря сигареты.

Я сидел на месте, стараясь не привлекать к себе внимания. Надо же, как быстро они примчались. Если бы я промедлил еще пару минут, то наверняка наткнулся бы на них.

Учитывая наличие Узи и еще других пистолетов, у меня высокие шансы на то, чтобы перебить большую часть нападающих, но вот зато оставшиеся наверняка прикончили бы меня, за счет численного преимущества. Ладно, хорошо, что я успел вовремя уйти.

В доме послышались крики и шум, пара выстрелов. Мужчины у «Форда Маверик Граббера» переглянулись, выбросили сигареты и направились ко входу. Когда они вошли, я завел двигатель и уехал отсюда как можно дальше.

Глава 9

Новые лица

Покачав головой, Изи Томпсон поманил Мокрого Койота указательным пальцем к себе.

Глава банды улицы Честер тощий смуглый мужчина среднего роста, чуть седые волосы клочьями спадали ему на уши и шею, пальцы у него похожи на коричневые щепки, вытянутые во все стороны. Лицо морщинистое и бесстрастное, взгляд мутный, почти невозможно поймать взор.

При этом главарь предпочитал носить броскую одежду, чтобы выделяться среди своих и сейчас сидел в голубых джинсах «Левис», расширяющимися к лодыжкам в виде «колоколов» и черной атласной рубашке, с кружевными оборками на манжетах и вырезе. В рукаве он мог прятать заточку, этому трюку Изи научился, когда четыре года сидел в государственной тюрьме строгого режима Фолсом за грабеж с применением оружия и избиение.

Поэтому сейчас Мокрый Койот с опаской подошел ближе к начальнику и почтительно наклонился к нему, каждую секунду ожидая, что сейчас ему в горло вопьется острое жало заточки. Впрочем, нет, такое могло произойти в любую минуту общения с Южным Ветераном.

За три года, проведенные в банде улице Честер, на глазах у Мокрого Койота Изи убил заточкой четверых человек. По одному, разумеется, в разных ситуациях. Но заколол вот так же, одинаково, ударив исподтишка, когда те не ожидали.

— Скажи еще раз, что там с этим разгромом крэк-хауса на Ист-Виктория? — тихо попросил Изи Томпсон.

Мокрый Койот, едва сдерживая облегчение, снова заговорил. От спешки он проглатывал слова, потому что с детства страдал легкой формой афазии, то есть дефектами речи. Болезненное расстройство он получил после черепно-мозговой травмы, в результате особо сильного избиения отчимом еще в младшем классе школы.

Отчим любил выпить и в пьяном виде лупил и мальчика, и его мать, а однажды не рассчитал силы, ударил жену слишком сильно. Женщина стукнулась головой о стену и вскоре скончалась в больнице.

Отчима посадили, а Том Роджерс попал в приемную семью, где новый отец любил бить мальчика паддлом, вытянутой деревянной пластиной с тонкой рукояткой, раздев его до пояса. Он был страстным поборником сурового воспитания детей и любил цитировать изречения царя Соломона из Библии: «Не оставляй юноши без наказания: если накажешь его розгой, он не умрет; ты накажешь его розгой и спасешь его душу от преисподней».

Когда Роджерс подрос, он избил нового отца паддлом и сбежал из дома. В двадцать три года он встретил в баре в стельку пьяного отчима, к тому времени уже вышедшего из Сан-Квентина, государственной тюрьмы строгого режима и расположенной возле Сан-Франциско.

Сам Том к тому времени уже стал членом банды и уже успел убить человека в качестве вступительного экзамена. Он нашел бомжа под одним из мостов на Гранд канале и забил его до смерти металлическим прутом. С отчимом он тоже не стал церемониться и с разрешения Изи Томпсона убил его.

Для этого Роджерс вывез отчима в пустыню Мохаве и долго катал его, привязав за ноги к заднему бамперу трехдверного красного «Доджа