Мужчины удивленно уставились на красавицу. Она обвела их взглядом, улыбнулась чему-то своему и продолжила:

— Думаю, всем ясно, что создавать что-то новое способен только тот, кто чем-то не удовлетворен. Тот, кто не может успокоиться, кому нужно иное, не то, что его окружает.

— Бесспорно, — согласился Истаййа. — Но к чему ты ведешь?

— Сейчас объясню.

Айрас и Кейрак слушали их разговор молча, обычно они мало интересовались столь высокими материями, однако сейчас заинтересовались. Они и сами были странными, никогда, в отличие от большинства, не ходили в храмы, к гетерам, мечтали о том, чтобы вырваться из затхлости, но только встреча с бывшим жрецом Несущего Смерть дала такой шанс.

— Не хочется говорить об этом, но надо, — голос Лиййи стал глухим. — Как вы думаете, сколько мне лет?

— Ну, двадцать с чем-то… — неуверенно ответил Майаннон.

— Мне почти пятьдесят.

— Но к-как?.. Ты же выглядишь совсем юной…

— А ты вообще видел пожилых гетер? — прищурилась девушка. — Хоть мужчин, хоть женщин?

— Не видел, — признал бывший жрец. — Все молоды и красивы.

— То-то и оно, — пристально посмотрела на него Лиййа. — Я буду выглядеть вот так до самой смерти. Когда выйдет мой срок, просто упаду и умру. Все мы чувствуем, что скоро конец, поэтому уходим в специальные помещения, чтобы никто не видел нашей смерти. Некоторые просят принести их в жертву — да-да, есть и такие. И их просьбу удовлетворяют.

— Это же невозможно… — с трудом выдавил Истаййа.

— Предки многое знали, и кое-что из этого сохранилось, — объяснила девушка. — Обряд, очень страшный и жестокий обряд, проводимый, когда будущей гетере исполнится восемнадцать. Не все его выдерживают, примерно половина. Я несколько дней исходила криком боли — меня резали заживо. Но этот обряд работает. Магия используется очень специфическая, кровная, ею владеют только особые жрецы Ищущего Тьму.

— Но зачем все это?.. — растерянно спросил Майаннон.

— Не спеши, это только прелюдия… — Улыбка Лиййи была страшной, похожей на оскал, в глазах плескалось что-то такое, от чего всем стало не по себе. — После прохождения обряда начинается обучение, во время которого будущей гетере уничтожают чувство отвращения вообще, вбивают в голову, что любое сексуальное извращение — это нормально и хорошо. Ломают очень страшно и жестоко. В двадцать лет мы приступаем к работе. Но теперь хочу спросить. Зачем нужно столько гетер? Ведь нас десятки тысяч! Не слишком ли?

— Слишком… — согласился бывший жрец. — Зачем столько? Объясни.

— Все очень просто. В храмах прихожанам умно подменяют стремление к творчеству стремлением к удовлетворению своих сексуальных желаний при помощи гетер обоего пола. Сам был жрецом, вспомни одобренные проповеди.

— Боги… — простонал покрывшийся холодным потом Майаннон. — Ты права… Утверждается, что если даже самое дикое и отвратительное желание удовлетворяется с гетерами, то оно угодно богам… И это не говорится прямо! Исподволь…

— Вот именно! — подняла палец Лиййа. — Мысли большинства людей направляют на это. Да, согласна, у многих хороших людей есть необычные сексуальные желания, но далеко не все желания должны реализовываться, ведь если удовлетворяются даже самые гнусные, то фантазия человека начинает работать только в этом направлении. При этом мы, гетеры, обязаны максимально развращать клиента, подсказывать ему, что еще дикого можно сотворить, и помогать в реализации. Ты даже не представляешь, до чего доходят некоторые. И о творчестве такие даже не помышляют, становятся на него просто неспособны. Теперь понимаете?..

— Какой кошмар… — простонал Истхаййа. — А я то думал, что это люди буквально свихнулись на храмовых гетерах, толпами в храмы шляются…

— И с каждым годом гетер все больше.

— Что-то здесь сильно не то, — нахмурился Майаннон. — Не понимаю, зачем это нужно. Что такое может дать?!

— Что? — наклонила голову к плечу девушка. — Тупое, покорное стадо, идущее туда, куда укажет пастух. А тех немногих, кто еще способен мыслить, старшие жрецы либо забирают к себе в храмы, либо загоняют на дно жизни, либо вообще тихо уничтожают. Таких, как мы с тобой, сумевших сохранить в храмах себя, почти нет. Смотри сам. Сколько нас? Пятеро. Со всего острова с населением в шесть миллионов человек! Лишь мы отозвались на твой призыв, а остальные предпочли остаться у своей кормушки, боясь даже подумать о риске. Так что своей цели создатели этой гнусной системы добились.

— Добились, — вынужден был признать бывший жрец. — Но ведь богам это неугодно! Сам демиург против такого!

— Я с ним не говорила, знаю только с твоих слов, — отмахнулась Лиййа. — Но ты дал мне надежду хотя бы просто убраться с острова, где все напрочь прогнило. И я туда не вернусь. Лучше сдохну!

— Правильно, девочка! — заставил всех пятерых подпрыгнуть громовой, нечеловеческий голос. — Теперь ты сама меня слышала. Я слишком долго не вмешивался, надеялся, что люди опомнятся. Но не опомнились.

— Н-Неназываемый?.. — растерянно спросила гетера.

— Ну а кто же еще? Ваши боги давно сбежали. Когда я пришел, их здесь уже не было. Кажется, они вызвали чем-то недовольство заглянувшего на огонек Палача, вот он и погнал их отсюда пинками. И скажите спасибо, что не уничтожил мир, дал шанс что-то изменить. Вот только вы им не воспользовались! И если дело пойдет так же, то Палач снова придет, и на сей раз не пощадит.

— А почему вы тогда не помогаете явно?! — вскочила возмущенная Лиййа. — Почему вы не скажете жрецам, что они не правы?!

— Я не мог вмешиваться прямо, пока ситуация не дошла до определенной точки. Сейчас дошла. Да и то я имею право действовать только через вас, людей. Поймите, у всего есть цена. Повторяю, вам дан величайший дар Создателя — право выбора. Но вы им почти не пользуетесь, предпочитая слушать других. Набор готовых мнений, мать его! Да опомнитесь уже! Хватит!

— Мы опомнились! — возразил Майаннон. — Но нас всего пятеро.

— Да… — голос демиурга стал тише. — Прозревших всегда мало, даже в куда более благополучных мирах. Но именно вы двигаете миры вперед. Ладно, я вот о чем хотел сказать. В Брайне найдите Владычицу и князя. Вы друг друга поймете. И последнее: скоро те, кто дошел до последней грани, попытаются превратить в ничто тех, кто еще не до конца сломался. Если им это удастся, то ваш мир обречен. Предотвратить это можете только вы всемером.

— Всемером?.. Но нас пятеро…

— В Брейхольме вы встретите еще двоих. Возможно, потом присоединится еще кое-кто. Но все в ваших руках. Помните об этом и прощайте!

Голос умолк, и воцарилась мертвая тишина. Пришествие демиурга так поразило друзей, что никто больше не произнес ни слова — хотелось обдумать случившееся. Молча расстелили походные подстилки и улеглись спать.

Сейчас, стоя на голове Уйраса, Майаннон продолжал обдумывать сказанное демиургом. Да и рассказ Лиййи требовал осмысления. Все оказалось еще страшнее и безнадежнее, чем он считал. И что с этим делать бывший жрец пока не знал, но сдаваться не собирался. Раз спасение родного мира в их руках, то они не имеют права на слабость.