— Как раз то, что нам подходит! — усмехнулся Жан.

— ..старинная французская мелодия, чем-то похожая наменуэт.

— Это тоже вряд ли подойдет, — задумчиво произнесМарио.

— .группа веселящихся людей…

— Вот это другое дело! — облегченно вздохнул Жан.

— Я бы предложил составителям словаря добавить еще однозначение этого слова. — Маттиас решил не оставаться в стороне от общегооживления.

— Если хорошенько подумать, — заметилМарио, — то очень важное значение приобретает приставка «нео». Не будь ее,нас можно было бы принять за любителей старинных французских танцев…

— Одну минуточку, — неожиданно воскликнулДэвид, — у нас ничего не выходит! Ни одна из наших фамилий не начинается с«Р».

— А Калос? — возмутилась Из, которую все ужесчитали спящей. — Ты забыл Калоса!

— Она права, — сказал Жан. — Достаточнопереименовать его в Ралоса.

— Это исключено, — ответил Марио. — Этоискусственное решение. Калос — собственное имя, и переименование являетсячем-то фальшивым. Может быть, посмотреть его родословную?

— Я против! — заявила Эммануэль. — Я оченьлюблю собак, но против того, чтобы смешивать их с людьми. Не лучше ли оставитьодну вакансию для незнакомца, имя которого будет начинаться с «Р».

— Кажется, у тебя уже есть на примете некто «Р», и тебене терпится привести его к нам, — сказал Брюс. Эммануэль удивленновзглянула на него:

— Нет. Если бы я и хотела привести сюда кого-то изсвоих знакомых, это стало бы возможным лишь с согласия всех присутствующих.

— А мне нравится идея постоянного увеличения числанаших друзей, — поддержал Эммануэль Жан. Он заметил, что беседа постепенноутратила первоначальный веселый характер и приобрела черты делового обсуждения.

Это же подметил Маттиас, пытавшийся вернуть разговор впрежнее русло.

Неожиданно верхушки деревьев осветили фары подъезжающеймашины.

— Это Лури! — воскликнула Из и выбежала из дома.

За ней последовали Кристофер и Эммануэль. Лури, казалось,был смущен таким бурным проявлением радости.

Он удивился, что в доме столько незнакомых людей. Лури поочереди подходил к каждому и целовал, находя для каждого лестную характеристикув качестве комплимента. Так, Стефани он заявил, что она своей улыбкойнапоминает героиню одной из древних легенд. Стефани от души посмеялась над егословами, не переставая отбиваться от близнецов, предпринимавших отчаянныепопытки свалить ее на пол.

За вечер Лури так близко познакомился с Мариссой и Тео, чтопригласил их участвовать в музыкальном фестивале, который скоро должен былсостояться в Иране. Они сидели втроем на земле треугольником, лицом друг кдругу. Не дожидаясь предложения, Марисса сбросила юбку, дав Лури возможностьнасладиться красотой своих ног.

— Твоя грудь соответствует красоте твоего лица, —заметил Лури, когда девушка открыла его взору и свою грудь.

— Я знаю и поэтому решила показать ее тебе! —улыбнулась Марисса.

Они засмеялись и в тот вечер больше не возвращались к этойтеме. В разговоре неожиданно выяснилось, что и Лури, и Марисса с Тео увлекаютсяальпинизмом. Обнаружив общность интересов, они принялись сравнивать опытвосхождений, но никак не могли прийти к единому мнению, настолько разнообразныбыли их ощущения при штурмах горных вершин.

В ходе горячего спора вопрос Мариссы прозвучал нескольконеожиданно.

— С кем бы ты хотел провести сегодняшнюю ночь: с Оранжили с Эммануэль? — спросила она Тео.

Тео ответил почти мгновенно, словно давно был готов к этомувопросу:

— С Эммануэль.

Лури не отставал от Брюса. И если в самом начале ихзнакомства Брюс был несколько смущен таким бурным проявлением дружеских чувстви расположением, то через некоторое время он дал себя увлечь, что было для негонепривычным; он очень редко посвящал кого-нибудь в свою работу и тем болеерассказывал о своих успехах и неудачах. Никогда еще он не был таким искренним иоткрытым, как с Лури.

Брюс сделал вывод, что Лури нашел в нем человека, достойногодоверия, и это слегка напугало его, но очень скоро все опасения рассеялись подвлиянием внутренней свободы, чувственности и интеллигентности, отличавших егонового знакомого. Как они близки по духу! Более того, Брюс испытывал к Луринечто вроде любви и больше всего хотел, чтобы тот никогда не покидал этот дом.Брюс хотел всегда наслаждаться счастьем общения с таким человеком.

Марио неожиданно оказался в сложной ситуации — он разрывалсямежду Оранж и Дэвидом, осаждавшими его бурными поцелуями, и двумя мужчинами,увлеченными беседой.

— Эммануэль, тебе не кажется, что Луригомосексуалист? — спросил Марио, увидев, что Эммануэль вернулась вкомнату, затратив уйму времени, чтобы уложить близнецов. Не дождавшись ответа,он продолжал:

— Ну вот, ты наконец оказалась под одной крышей счетырьмя своими любовниками! Кого ты изберешь на сегодняшнюю ночь?

Эммануэль молча подошла к нему и, с улыбкой глядя ему вглаза, спросила:

— Ты уверен, что не сбился со счета? — и пояснила:

— Почему ты заставляешь меня выбирать? Мне кажется,выбор лишает нас чего-то важного и необходимого! — Ее губы искали губыМарио, но прежде чем они сплелись в долгом и страстном поцелуе, она успеласпросить:

— Ну скажи мне, мой лучший любовник, неужели я должнадовольствоваться любовью только тех, кого знаю? Скажи мне…

— Раннее утро. Яркое солнце еще не успело согретьподернутую ночной прохладой землю. Оранж, поднявшаяся раньше всех в доме,расхаживала босая по влажной от росы траве, прогоняя остатки сна.

По давно установившейся в доме традиции Кристофер и Из, едваоткрыв глаза, бросились в спальню матери. К этому времени Лури уже оделся ирасхаживал взад-вперед по комнате, словно размышляя над одному ему известнойпроблемой. На самом деле он просто ждал своей очереди в душ, который чутьраньше предусмотрительно занял Жан.

Устроившись рядом с матерью, Из захотела поделиться своимитайнами, и, чтобы не мешать ей, взрослые прекратили разговор. Извоспользовалась этой паузой:

— Лури, иди сюда!

— Правда, Лури, иди к нам, — поддержала Эммануэль.С наигранной неохотой Лури подошел к постели Эммануэль и, отбросив в сторонукрай одеяла, лег рядом. Но Из было явно недостаточно этого.