забрался в холодильник, едва мне стоило отвернуться, после чего впился зубами в свежее куриное филе.

— Во разбойник, отдай… Нифига себе, — удивился я тому, что он аж зарычал, когда я попытался мягко оторвать его от пакета с курицей.

Пришлось действовать слегка грубее, мне же не хочется, чтобы этот мелкий идиот сожрал пакет? Секунд тридцать ушло на то, чтобы отобрать у котенка добычу, после чего я отрезал небольшой кусочек, разделил на несколько частей, положил его на тарелку и поставил на пол.

Мгновение — котяра рванул к мясу и с урчанием начал его поглощать.

— Да, Алисе ты точно подойдешь, — лишь усмехнулся я и вернулся к своему изначальному занятию…

— Блин… — я уже стоял в коридоре, планируя выходить, когда рука наткнулась на прихваченный с собой артефакт, который до сих пор оставался в кармане куртки.

Брать с собой его точно не хочется, можно оставить в квартире. Уж сюда точно никто не залезет, даже дюжине матерых инквизиторов не справиться с той защитой, что я многие годы тут накручивал.

Аккуратно положил эту безделушку на высокую тумбу, куда кот точно не должен добраться, после чего, под звуки продолжающегося пиршества из кухни, вышел из квартиры и начал спускаться вниз.

Моу никуда не уехал, он сидел в своем дорогущем автомобиле и смотрел на выход из подъезда. Неподалеку стояло три черных внедорожника, около которых я заметил нескольких инквизиторов, которые тоже не спускали глаз с выхода.

Верховный же пошёл куда более простым путем — он устроился на лавочке и ждал, пока я соизволю выйти. Холод и снег его не смущали, да и вряд ли такая окружающая остановка способна навредить огненному магу.

— Поехали, мы и так тебя долго ждем, — недовольно произнес он по-итальянски, поднимаясь со своего места.

Они совсем там в своих Европах с ума сошли? Прошло всего-то четыре сотни лет с тех пор, как я перестал куролесить, как весь мой заработанный долгими стараниями авторитет пошёл ко дну даже со стороны инквизиции. А ведь в их архивах не может не быть перечислений моих «подвигов», пусть некоторые самые старые и выдающиеся я умудрился выкрасть.

— У тебя ко мне какое-то дело? Я слушаю, — с наглым выражением лица посмотрел я на этого седого старикашку, чей разум явно начал атрофироваться, раз он выбрал такую манеру ведения диалога. Облегчать его участь я не планировал, так что ответил на русском языке

— Мы везем тебя на допрос, ты — подозреваемый… — начал было распаляться маг, но тут ему на телефон пришло сообщение. Он несколько скривился, но прекратил нести эту ересь и взглянул, что же такое ему написали.

— Энергетический вампир нулевой категории… — как приятно, когда инквизиции приходится использовать понятия, которые я сам и ввел, —… Вы являетесь главным подозреваемым по делу… — хорошо, теперь он начал вести почти правильную беседу, основываясь на Договоре. Это какая гадина его так быстро предупредила?

Под аккомпанемент моих мыслей из ближайшего к нам внедорожника вылез Лукреций с мобильником в руках. Теперь понятно, но ведь я не зря сказал, что он «почти» прав.

Перечисление всех моих потенциальных нарушений, многочисленных пунктов Договора, который я, якобы, нарушил, как и обещанных мне кар, заняло минуты три. Я никуда не спешил, успел поздороваться с парочкой старушек, которые куда-то намылились в пять утра, мысленно подогнать их, потому что они очень странно посмотрели на моего собеседника, который ни на секунду не прерывался, продолжая высказываться на итальянском языке.

— Тебе точно ничего не надо? Тогда я пошёл… — я не дал договорить ему буквально парочку последних слов, развернулся на сто восемьдесят градусов и уже сделал шаг, чтобы вернуться в подъезд, после чего ощутил мощный жар совсем близко к своей спине.

— Именем Договора, подчинись! — на чистом латинском прокричал маг, направляя в мою сторону коротенькие огненные путы.

Мне не пришлось даже ничего делать. Мда, совсем все плохо, раз его с таким знанием этого самого главного в их работе документа, поставили на подобную должность.

Во время составления этого договора мы учли очень и очень многое, весьма сильно ограничив церковь в притязании на других существ. Это было не особо тяжело, слишком много нас собралось в одной локации, многие из нас готовы были сражаться до последнего, если церковники не согласятся на предложенные условия. И я бы даже ломанного гроша не поставил на их победу, пусть они и неплохо изловчились всех нас убивать.

В отношении между собой, сверхъестественными существами, мы позволили оставить немного вольницы. Весьма обширной свободой мы наградили себя по отношению к нашим сородичам, что нарушают Договор, но вот церковь и инквизиция…

Официальный язык — латинский. Все обвинения, суды и допросы должны проходить только на нем. Едва инквизитор или церковный служащий начинает зачитывать обвинения на этом языке — та самая Сила, которая является гарантом договора, берет практически любого из нас под свой контроль, не позволяя даже пошевелиться. Неподвластны этому были лишь те, кто своей кровью подписывал Договор. Мы никак не могли его нарушить, потому что иначе Сила моментально уничтожала нас.

Этот дурачок совершил важную ошибку, он не перешёл с итальянского на латинский. Да, эти языки очень сильно похожи, но хватает слов, которые звучат совершенно иначе. Теперь же он обратился ко мне на латинском, пытаясь остановить, хотя не имел на это право, ибо не зачитал мне обвинения.

Огненные путы опали практически моментально, а самого мага скрутило в три погибели — Сила не любила, когда кто-то ошибается.

— Мальчишка, я сейчас могу уничтожить тебя одним движением пальцев, а ты… — начал я угрожать инквизитору, накинув на себя злобную усмешку.

«Блин, где хоть кто-то адекватный? В мои планы не входило убийство этого клоуна, хотя это было бы забавно»

— Энергетический… — о, Лукреций правильно понял, что что-то пошло не так и очень быстро прибежал сюда, начиная зачитывать обвинения на латинском, пусть и делая это с какой-то бумажки.

Верховного инквизитора сразу же отпустило, а я лишь отошел назад и оперся о стену, это ещё минут пять займет…

—…проследовать с нами на допрос! –наконец-то завершил Лукреций, пряча свои подсказки в карман.

— Ну, поехали, — непринужденно согласился я, словно так и должно быть. — Кто будет со мной в машине? Не-не, на ваших я не поеду, аура в них отвратительная, — не дал я вставить слово Лукрецию. Причем я не соврал. Не знаю, где они их арендовали, но на сидения без толстой пленки под задницей и за спиной я бы точно не садился, не отстираешься потом.

— Я поеду, — решился наконец-то всё тот же Лукреций,

Он, так он, мне абсолютно все равно. Я добрался до стоянки, отпёр автомобиль, не забыл прочистить все стекла и капот от нападавшего за ночь снега, забрался внутрь, завёл двигатель и… Перестал что-то делать.

— Чего не едем? — напрягся инквизитор, который не рискнул сесть на переднее сидение, а расположился сзади.

— Куда ехать-то? — задал я вполне логичный вопрос. Что автомобиль Моу, что черные внедорожники церковников, до сих пор не сдвинулись с места. Откуда я знаю, где они решили провести допрос?

— В вашу контору, там есть подходящее место, — наконец-то подсказал мне Лукреций, после чего я начал выезжать со двора.

— Слушай… — попытался он было что-то сказать, но мне срочно надо было подумать, так что при первых звуках его голоса я включил радио, которое перебьет всё, что он не пытался бы выдавить из себя.

«Это — полный идиотизм, кретинизм, маразм…», пытался я подобрать хоть какое-то слово, что способно описать поведение Верховного инквизитора. Как я после этого могу считать, что столь хорошую операцию провернул хоть кто-то из них?

Даже Лукреций, который среди церковников считался самым выдающимся инквизитором, который умеет слегка колдовать, к своим тридцати годам умудрился не выучить наизусть самые главные слова в деле любого инквизитора!

Какую они могут представлять опасность, если настолько обросли жирком и забили на свои обязанности? Понятия не имею…

Искренне захотелось со всей силы ударить по приборной панели, потому что моя логически выстроенная цепочка начала моментально разваливаться под гнетом новой информации.

Вполне может быть, что Верховный инквизитор попросту решил воспользоваться подходящим моментом, чтобы добраться до моих запасов. И это плохо, потому что я вновь оказываюсь отброшен в самое начало.

Ладно, рано думать, дождемся вопросов, которые они захотят мне задать в конторе…

— Как ваше