Услышав рокочущий бас охранника, Куприянов вышел из транса и шагнул к Катерине.

— Катя?

— Ой, Сергей… Андреич!

Он пялился на ее роскошный бюст и думал: как это он его вчера не заметил? И ноги тоже не разглядел, а они красивые, длинные и стройные… А вот волосы и вчера его с ума сводили, и сегодня смотрелись шикарно. Тугие блестящие кольца, отливающие темным золотом.

Охранник затосковал. Ему по рации велели не пускать в бар эту шалаву, но по всему выходило, что важный гость — а важных гостей охранник отличал на раз — ее знает. И чего теперь с ней делать?

— Простите… господин Куприянов, вы знаете эту женщину?

— Естественно! Это моя сотрудница.

Тут и охраннику полегчало, и Куприянов о нем начисто забыл. Катерина подошла к нему поближе, и он уловил тонкий аромат ее духов.

— Кать, я очень рад вас видеть. А что вы здесь делаете?

Ее взгляд на мгновение метнулся в сторону.

— А я тут… исследование провожу! В смысле, не я провожу, а другая ваша сотрудница, а я помогаю.

— Это кому же?

— Александра Либединская, из отдела маркетинга. А еще с нами тут Наталья Зотова, она работает в туристическом бизнесе. Понимаете…

Тут Катерину посетило вдохновение, и она стала врать настолько вдохновенно, что сама поверила в эту немыслимую историю…

— …Понимаете, Сергей Андреич, у нас ведь тьма клиентов и деловых партнеров тут селится. И вот до нас стали доходить всякие неприятные слухи.

Тут в коридоре показался управляющий, из-за плеча которого выглядывал бармен-ябеда. Катерина мстительно возвысила голос.

— Говорят, персонал хамит, в баре постоянно сидят девушки трудной судьбы, портье вымогают чаевые!

Управляющий издал негодующее кудахтанье. Бармен сбежал. Куприянов не обратил на них никакого внимания. Он задумчиво смотрел на губы Катерины Голубковой и очень хотел их поцеловать. Катерину несло дальше.

— …И вот мы решили сами проверить, как обстоят дела с этим отелем. К сожалению, кое-что оказалось правдой. Начать с того, что эта горилла (обиженное пыхтение от дверей) не пускает меня обратно в бар, а мне нужно предупредить Наталью Зотову, что Александре пришлось срочно уехать. Видимо, здесь с подозрением относятся к женщинам без спутников! На Западе за такое судятся — и выигрывают дела.

Куприянов с улыбкой взял ее за руку.

— Считайте, что спутник у вас уже есть.

Управляющий пискнул:

— Произошла ужасная ошибка, я как раз искал вас, чтобы извиниться…

Катерина царственно привалилась к боку Куприянова.

— Ошибкой было бы в дальнейшем рекомендовать нашим клиентам селиться в вашем отеле!

В этот момент в холле появились партнеры, и один из них, высокий и плечистый крепыш с румяным не по-московски лицом, воскликнул:

— Вот это я понимаю! Рабочий день закончился — а девчонки все пашут на родную фирму. И какие девчонки! Купер, представь нас даме.

Сергей совершенно явственно ощутил укол ревности и покрепче прижал к своему боку Катерину.

— Знакомьтесь, Катя. Это — наш партнер из Новосибирска, Пал Васильич Колобков. Герман Алексеевич. Фрэнк Шатлдор. А это — Катерина Голубкова, моя сотрудница и э-э… сотрудница.

Румяный Пал Васильич схватил своими ручищами Катину руку и с жаром подергал за нее.

— Катерина, вы должны пойти с нами и выпить по рюмочке за успех нашего безнадежного предприятия.

Катерина застеснялась — Колобкова было очень много.

— Ох, я не думаю, что это удобно, вы будете говорить о делах…

Куприянов решительно отбил ее у Колобкова.

— О делах мы уже поговорили, теперь пришло время отдыха. Пойдемте с нами, Катя. Я вас никуда не отпущу.

Шумная компания расселась за столиком в баре. Колобков принялся рассказывать анекдоты, периодически хлопая кротко улыбающегося молчуна-англичанина Фрэнка Шатлдора по плечу. Пожилой хитрован Герман Алексеевич галантно ухаживал за Катериной. А Куприянов сидел и смотрел на нее во все глаза. Единственное, о чем он мог думать, — так это о том, что над их головами находится четыре этажа, буквально набитых кроватями. И Куприянову требуется всего одна из них.

Катерина была в панике. Во-первых, Наташка — куда она делась? Во-вторых — в глазах у Куприянова уже целая иллюминация, а не огонек, но черт его знает, надо уточнить, может, это не по ее поводу, а от счастья, что удачно переговорил с партнерами? В-третьих, на нее сидят и смотрят с восхищением аж четыре мужика — и как назло, проклятые подружки не видят этого триумфа. А на слово не поверят, особенно Шурка, змея несчастная.

Но куда могла свалить Наташка?

Колобков навис над Катериной галантной горой и добродушно пророкотал:

— А могу я предложить очаровательной даме хлопнуть вискаря с сибирскими коммерсантами?

Катерина улыбнулась в стиле Шурки: томно и со скрытым превосходством.

— Конечно, если это настоящий шотландский виски, а не паленый самогон из Бобруйска.

Колобков разразился веселым смехом, а бармен, все прекрасно расслышавший, возмущенно зыркнул на распоясавшуюся Катерину.

Потом все чокнулись, и Катерина смело поднесла к губам бокал с янтарной жидкостью, попахивавшей дымком и шоколадом…

Ощущение было такое, словно она глотнула кипятку. По горлу пронеслась раскаленная лава, рухнула в желудок и начала весело полыхать там пионерским костром, из Катерининого детства. Язык, кажется, распух и почему-то пересох, в ушах звенело. И они это пьют?! Все время?

По мужикам и в самом деле было незаметно, чтобы огненная жидкость нанесла им хоть какой-то урон. Колобков опять вспомнил очередной анекдот, Герман Алексеевич участливо пододвинул Катерине тарелку с жареными орешками, а Фрэнк Шатлдор вообще отколол номер — он пил виски маленькими глоточками, смакуя кошмарный напиток.

Куприянов говорил по мобильнику. Когда раздался звонок, он извинился и отошел к стойке, так что Катерина не могла расслышать, о чем он разговаривает, зато могла любоваться боссом в полный рост. Куприянов был хорошо сложен, в меру широкоплеч и умел носить не только костюмы, но и повседневную одежду — сегодня, например, он очень выгодно смотрелся в светлых широких брюках и тонком кашемировом пуловере горчичного цвета…

Диверсант Колобков тем временем налил по второй — и Катерина не успела глазом моргнуть, как они уже чокались «за российско-английскую дружбу». Лава вновь заскользила по обожженному горлу, но на этот раз Катерина с изумлением отметила, что дышать может самостоятельно, а в ушах больше не звенит. В голове образовалась приятная пустота, собственное тело казалось ей невесомым и грациозным.

«Напилась!» — в ужасе подумала Катерина.