раздался звонок рабочего стационарного телефона, стоявшего с левой стороны. Подняв глаза, Глеб взял трубку. На этот раз голос был другим. Корозов услыхал:

— Тебе не следовало убивать Даршина. Твоя жизнь ненамного будет длиннее. Ты вмешался в чужие дела. Откажись, пока есть возможность.

Не сразу уловив смысл сказанного, поскольку он как-то не ложился в канву недавних звонков и его размышлений, Глеб решил, что ослышался. Потом до него дошло, что его обвинили в том, чего он не совершал. Стало быть, это не исходило от тех, кто расправился с Даршиным. Но тогда от кого? Полагая, что сейчас услышит еще какие-нибудь слова, Глеб ждал. Но на другом конце умолкли. Тогда, выждав паузу, Корозов сдержано произнес:

— Ты бы представился, прежде чем начинать разговор.

В ответ прозвучало:

— Подумай над тем, что услышал! Дважды повторять не буду!

Желая знать, кто звонит, Глеб терпеливо начал подыгрывать:

— Я бы подумал, — сказал он, — если бы знал, в чью пользу отказываться.

Голос крякнул:

— Ты не ерничай! Запоминай! Уберешься подобру-поздорову, пока я не завел твои часы на обратный ход!

Видя, что выяснить ничего не удастся, Корозов отбросил сдержанность и громко выплеснул в трубку:

— Это я тебе советую спрятаться в свою конуру и не высовывать носа! Если я тебя расшифрую, твоим часам ремонт не потребуется! — так и не поняв, с кем говорил, Глеб резко положил трубку, выдохнул воздух, сказалось напряжение последних дней. Вызвал к себе секретаря, девушку приятной внешности с независимым видом, которым прежде показывала, что работа секретаря для нее унизительна и неприятна, и которая недавно утверждала полиции, что он убил Даршина.

В первые часы, когда он занял место в кабинете покойного Василия, она сконфуженно вошла к нему, робко спросила, как ей нужно поступить теперь? Уволиться или остаться?

— Ведь вы все равно уволите меня за то, что я давала показания против вас? — сказала тихо.

Посмотрев на нее добродушно, он ответил:

— Забудь обо всем как о вчерашнем сне. Если тебя устраивает эта работа, продолжай работать, как работала. Если не устраивает, принимай решение сама.

Разумеется, он помнил, что в ее показаниях была ложь, но после того как Акламин передал ему суть беседы с нею, несколько успокоился. Решил, что с испугу ей могло представиться что угодно, и она, вероятно, совершенно сознательно принимала свою неправду за чистую монету. Тем более что на самом деле видела в его руке пистолет. Но одно все-таки хотелось теперь понять, какие мысли сейчас бродили в ее голове? Глеб пытался заглянуть ей в глаза, но она всегда опускала их вниз, когда он смотрел на нее. И сейчас, войдя в кабинет, остановилась у двери и опустила глаза.

— Кто только что звонил мне? — Вглядевшись в нее, сурово спросил упругим голосом Глеб.

— Я не знаю, — пожав плечами, отозвалась секретарь, словно крадучись глянула на него и опять опустила глаза.

— Зачем же ты соединила? — нахмурился Корозов.

— Я думала, что вы знаете, — она вскинула голову, и по ее лицу он увидал, что ей было неприятно оправдываться перед ним.

— На этом месте я еще никого не знаю, — пояснил Глеб. — Поэтому впредь прошу тебя, докладывай мне сначала имена тех, кто просит со мной связать?

Молчком выслушав, секретарь минуту еще постояла и, не дождавшись больше никаких распоряжений, развернулась и вышла из кабинета.

Он, глядя ей в спину, задавал себе все тот же вопрос: кто звонил и почему этот звонивший мог решить, что именно он убил Василия? Ясно было пока одно: звонки ему поступили от разных сторон, не имели отношения друг к другу, требования разнились. Походило на то, что в бизнесе Даршина существовал, а, может быть, только появлялся конфликт разных интересов. Возможно, не ведая о том, он оказался в самом пекле. Но, может статься, он все преувеличивал. Ему предстояло в этом разобраться. Входя в бизнес Даршина, он хотел решить одну проблему, которая была непосредственно связана с ним. А получилось, что проблема неожиданно начинает пухнуть прямо на глазах.

Сидеть на месте не приходилось. Глеб хорошо представлял, что за ним может быть установлена слежка или даже организована охота с целью новых угроз, уверен был, что его стремительные перемещения по городу будут постоянно сбивать с толку преследователей. Он мотался по своим магазинам и по магазинам Даршина, нарочно постоянно находясь на виду, надеясь, что его противники каким-то образом проявят себя, обнаружатся, выйдя на открытый контакт. Став камнем преткновения разных интересов, не исключал, что разные силы по-разному представляют его роль в их играх. Первой стороне он пока еще нужен, но до какого момента они будут так считать, сказать трудно. Скорее всего, пока не поймут, что договориться с ним, сломать его, подмять под себя им не удастся. Второй стороне, вероятно, он уже сейчас стал помехой. Они в нем, по-видимому, вообще не нуждаются. И если он не уберется из бизнеса Даршина, они могут предпринять шаги по его ликвидации. Понятно, что сразу такое не делается, но, сколько они будут ждать, и какие меры для этого предпримут, тоже пока вопрос. Информировать Акламина сейчас, вовлекать его во все тяжкие вновь появившихся хитросплетений, Корозов принципиально не собирался. Пусть Аристарх ищет убийц Даршина своими путями, а он попытается распутывать клубок самостоятельно до тех пор, пока не поймет, что дальше под силу только оперативникам. Зато от него Акламин может получить новую полезную информацию, которая, чем черт не шутит, окажется необходимой.

Находился Глеб в одном из магазинов Даршина, когда к нему подошел директор и протянул телефон, негромко учтиво сообщив, что его разыскивает владелец. Корозов взял телефон, отошел в сторонку, поднес к уху:

— Это ты, Аркадий? — спросил. — Почему звонишь не на мой номер?

Ответив что-то невнятное, Аркадий попросил:

— Глеб, надо срочно встретиться. Ты будешь там? Я недалеко. Сейчас подъеду.

Когда он подъехал, Корозов встретил его в торговом зале и сразу обратил внимание, как неспокойно Аркадий вел себя: глаза тревожно бегали, руки подрагивали и не находили места, то ныряли в карманы брюк, то выныривали оттуда, то хватались за пряжку ремня, то елозили по розовой рубахе. Глеб прошел с ним в кабинет директора, который вежливо вышел, чтобы не мешать разговору. А Аркадий проводил его удивленным взглядом, увидав новое лицо. Вопросительно посмотрел на Глеба, однако не произнес ни одного слова. Глеб тоже молча кивнул в ответ, кивком подтверждая, что он действительно видел перед собой директора, нового директора, и что этому не стоит удивляться. Вопрос из глаз Аркадия исчез, но появился какой-то испуг