— Ну, это понятно. Я закатил бы сцену и дал бы ему в нос. Ты справилась с ситуацией много лучше моего, — признался Алекс и взглянул на дверь. — А почему мы стоим здесь?

Не говоря больше ни слова, он подхватил ее на руки, пинком распахнул дверь и внес в залитую светом множества свечей, украшенную белыми розами комнату.

— Что ты…

Он перебил:

— Традиция. Считается, что это приносит удачу, а удача нужна всем.

Алекс приник к ее губам. Поцелуй был такой собственнический, такой распаленный и длился так долго, что она чуть не задохнулась.

— Зачем ты так?

— Затем, что я хочу целовать тебя всю ночь, — он опустился на белый кожаный диван и притянул ее к себе на колени.

— Ты сегодня уже несколько раз меня целовал.

— Не так, как хотелось. И мало, — он несколько раз губами коснулся ее губ и заметил: — Очень вкусно.

— Это из-за торта. Я же пробовала свадебный торт.

— Поверь мне, это не торт. — И опять начал ее целовать. Потом отодвинулся и сбросил с нее туфли: — Признайся, что тебе давно хочется от них избавиться?

Мэллори с готовностью кивнула, и только теперь до нее начало доходить, что она замужем. Теперь она — его жена. На нее нахлынули странные ощущения.

— И от платья, — с дьявольской смешинкой в глазах продолжал он. — Держу пари, ты хотела бы сбросить и его тоже.

Девушка не удержалась от лукавой улыбки.

— Желаю удачи. На нем не меньше полусотни пуговиц.

Он с недоверием взглянул на нее, потом на платье.

— Какой идиот это придумал?

— Очень известный модельер.

— Не иначе, мужененавистник, — проворчал Алекс и занялся первой пуговицей. — Хорошо, что у меня все в порядке с выдержкой.

Она положила руку ему на плечо.

— Правда? Ты такой сдержанный?

Услышав серьезный тон, он немного помолчал, потом ответил:

— Да. Сдержанный. С другими женщинами.

— Раз уж я за тобой замужем, то не хочу, чтобы у тебя были другие женщины.

У Алекса стало очень серьезное лицо. Внезапно охрипшим голосом он сказал:

— Для меня не существует других женщин. Никого, кроме тебя.

Перед таким признанием Мэллори оказалась совершенно беззащитной. А она сама? Теперь, став ему женой, разве может она думать о ком-нибудь, кроме Алекса?

— Поняла? — он держал ее за руку.

— Разумеется, — кивнула она.

— Я произнес брачный обет совершенно серьезно, Мэллори.

Она кивнула, но все-таки у нее осталось еще много вопросов. Самый главный из них: а любит ли он ее хоть немного?

Тем временем он, расправляясь с пуговицами так споро, что она даже удивилась, говорил:

— Я — твой муж. Довольно скоро у тебя не останется ни одного незнакомого мне дюйма, поскольку ты — моя жена…

В эту ночь они занимались любовью до тех пор, пока Мэллори не выдохлась окончательно. Она заснула в крепких объятьях Алекса и проснулась от его поцелуев. Они опять занимались любовью, потом отменно позавтракали и, наконец, расстались: к сожалению, работа Алекса не позволяла им устроить медовый месяц.

Алекс поразил ее тем, что внес в свое жилище на руках.

— Добро пожаловать домой, миссис Мегалос, — сказал он, опуская ее на пол. — Из дома твоих родителей тебе привезут все, что захочешь. Только дай распоряжения экономке, она за всем проследит. Я хочу, чтобы тебе здесь было удобно. Можешь любую из спален превратить в кабинет. Утром я оставлю тебе кредитную карточку. В совете директоров что-то происходит, поэтому я уйду рано.

От того, что он уйдет, у нее испортилось настроение, что, конечно, было глупо, поскольку после суток безраздельно отданного ей внимания она буквально валилась с ног.

Алекс всмотрелся в ее лицо:

— Все будет хорошо, а?

— Разумеется, — ответила она, не желая признаваться в слабости. Алексу нужна сильная жена, так что необходимо встряхнуться и собраться с силами. — Я с удовольствием устроюсь здесь и займусь курсовой. А завтра вечером мы сможем пообедать на верхнем балконе.

— Было бы неплохо, — согласился он, — только обед, скорее всего, состоится поздно. Я еще не весь материал получил от Макса, но, похоже, предстоит форс-мажор, связанный с реорганизацией. Я пришлю экономку, чтоб она помогла тебе распаковаться, а сам немного поработаю на сон грядущий.

Через два часа Мэллори сидела на постели, уставившись в экран ноутбука. Почувствовав упавшую на нее тень, она подняла взгляд и увидела, что над ней склонился муж с обмотанным вокруг талии полотенцем, под которым, по ее подозрениям, больше ничего не было.

А в зеленых глазах было столько искушения!

Он метнул взгляд на экран:

— Тебе что-нибудь надо сохранить?

С трудом отведя взгляд от великолепного тела, она кивнула. Интересно, наступит ли время, когда у нее не будет прерываться дыхание от одного его появления? Она нажала кнопку «Сохранить» и выключила ноутбук.

Алекс тут же забрал у нее аппарат и поставил на комод. Сдернув полотенце, он выключил настольную лампу и тут же оказался на кровати.

А Мэллори уже сотрясала нетерпеливая дрожь.

— Ты не замерзла? — спросил он, в то время как рука его скользнула ей под пижамную курточку.

— Нет.

— Это хорошо, а то на тебе слишком много одежек, — посетовал он и стащил курточку прямо через голову.

Алекс целовал жену и одновременно стаскивал с нее брючки и трусики. Ее самые чувствительные точки он нашел сразу. Несколько поглаживаний, и вот уже она задыхается от страсти.

— Откройся, любимая, — шепнул он и наконец овладел ею…

Утром Алекс ушел раньше, чем проснулась Мэллори. У них уже выработался определенный распорядок: Алекс рано уходил, поздно возвращался, поев, пару часов работал, потом занимался любовью с Мэллори и засыпал.

В душе Мэллори нарастала тревога. Поздний ужин, секс перед отходом ко сну; ей даже казалось, что теперь они разговаривают меньше, чем до свадьбы.

Ей хотелось достучаться до Алекса, чтобы он наконец оценил ее. Мэллори, видит Бог, хотелось, чтобы он любил ее. Но как этого добиться, она не понимала, сколько ни старалась. Девушка пыталась вытащить его на ланч, приглашала на гольф. Он радовался каждому предложению, но был слишком занят.

Однажды вечером, когда Алекс, как всегда, работал, а Мэллори боролась с хандрой, в их квартире зазвонил телефон. Ответив на звонок, Мэллори нашла наконец способ привлечь к себе внимание Алекса.

— Вечер четверга, чувствую, будет крайне напряженным, я опять заработаюсь, — рассеянно сказал Алекс, делавший заметки по поводу курорта в Западной Виргинии.