невозмутимые дивные не такие и невозмутимые… И как же это, оказывается, приятно, когда руки скользят по спине, плечам, когда пальцы фэйри зарываются в волосы на затылке, чуть сжимая пряди и оттягивая их, когда твердые губы дивного и шелк языка одинаково сводят с ума – вот что значило целоваться с Киром.

Да, до этого у меня были свидания, и не только. Но чтобы хоть на одном из них так срывало крышу – да никогда! Чтобы я до исступления ловила мужские губы своими – не было такого! До этого мига. А сейчас… Мы как сумасшедшие глотали взгляды друг друга, пили души, прикосновения, отдавая в ответ всех себя. Целиком. На, бери, не жалко! Возьми…

Кажется, последнее я произнесла вслух. А может, просто подумала. Для дивного и этого было бы достаточно. А он, гад, вместо того, чтобы продолжить, остановился. Замер, тяжело дыша. Да и я вдруг вспомнила, что мне нужен воздух. Грудь заходила ходуном, пульс застучал в ушах, а земля так и норовила уйти из-под ног.

– Если мы не остановимся сейчас, то я за себя не ручаюсь, – сдавленно произнес Кир.

А я вдруг вспомнила, где мы, и с усилием отстранилась от дивного. Что я творю? Хотя… Хотелось вытворять гораздо больше… но дома. Туда-то мы и поехали. Но предаться разврату не удалось: Киру срочно позвонили из посольства. Произошло что-то архиважное, и он, подбросив меня, умчался прочь. А я увидела в этом знак судьбы: когда-то, точно так же стремительно, он и вовсе исчезнет из моей жизни. И к такому исходу нужно быть готовой.

Об этом я думала, чуть приоткрывая окно в спальне перед тем, как лечь в кровать. Для мантикоры. Придет ведь с утра ко мне в постель. Я уже почти привыкла к пробуждениям в ее компании. И когда на рассвете что-то ткнулось мне в плечо, даже не стала просыпаться.

Когда наглая киса лизнула мне шею, пришлось натянуть одеяло повыше. Но тут же я ощутила горячее дыхание, коснувшееся кончика уха, и как-то начала осознавать, что зверюга рядом со мной какая-то слишком крупногабаритная…

Я медленно повернулась и посмотрела на… дивного, который лежал на том самом месте, которое обычно занимала пушистая нахалка.

– А где мантикора? – спросила удивленно.

– Сегодня я вместо нее, – отозвался Кир. – Решил, что раз уж вчера не успел нормально попрощаться, то сегодня стоит хотя бы как следует пожелать тебе доброго утра.

– М-м-м. – Я сладко потянулась, вспоминая, как накануне фэйри ударил по газам, срочно умчавшись в посольство. – Случилось что-то серьезное?

– Ничего такого, что нельзя бы было решить. – Фэйри посерьезнел. – Уже не о чем волноваться.

– Но вчера-то было, – возразила я. – А это значит, что у тебя был стресс, – продолжила я, наконец поняв, что мне не нравится в дивном, лежавшем на моей постели поверх одеяла: на нем было слишком много одежды! Потому хитро добавила: – А стресс надо снимать…

Мои пальцы ловко подцепили одну пуговку на рубашке дивного. Потом вторую, третью… Кир на это сначала приподнял бровь, будто не сразу поверив, что ему сейчас не дадут по шее, как наглой кисе, а дадут по любви…

Что ж, возможно, будь я целомудренной девой, может, и не решилась бы. Но невинности, а вместе с ней и остатков наивности я лишилась несколько лет назад. Так что у Кира не было шансов закончить все безразвратно. Но он и не возражал.

Твердое горячее сильное тело, вес которого оказался удивительно приятен, вжало меня в матрас. И даром что Кир был стройный и поджарый. Пружины под нами жалобно скрипнули. Я ощутила напряженные мышцы дивного, его живот и не удержалась, потерлась о него своим. А затем глубоко вздохнула, отчего ночная сорочка еще четче обозначила мою грудь.

Дивный при виде этой кружевной провокации гулко сглотнул и, приподнявшись на локтях, замер, глядя на меня как завороженный. Я в нетерпении поерзала под ним, требуя продолжения. Потому что вот эта пауза… Она была просто невозможно возбудительная! Настолько, что в моем животе словно свились огненные змеи, а затем это пламя потекло по моим жилам и…

– Ты вся горишь, – выдохнул Кир.

– Ты только заметил? – выдохнула я.

– Я в буквальном смысле, – ответил дивный.

– Решил припомнить мне вчерашнее? – Я нахмурилась, припомнив свое же «позеленел». Но, когда посмотрела на свои руки, которыми обнимала мужские плечи, поняла, что нет, это не месть Кира.

По моей коже действительно пробегали всполохи пламени…

– Вот фтырх! – выдохнула я зло, понимая, что разгул и распутство придется отложить. А я только на них настроилась…

– Это не фтырх, это твой дар. Он готов прорваться… Ему нужно помочь… – произнес с придыханием дивный и легонько укусил в шею.

Я вздрогнула, на миг забыв обо всем, а в следующую секунду ощутила, как по моему телу растекается сила. Это чувство было настолько пьянящим, пронизывающим от макушки до пяток, что я застонала от удовольствия, и с губ слетело:

– Ки-и-ир…

Еще один поцелуй, после которого стало совершенно все равно, что там с моей магией и как она пробуждается… Куда важнее было, что мужские пальцы скользнули под мое нижнее белье и… Божечки-кошечки, как же хорошо!

Я каждой клеточкой своего тела ощущала, как ладони фэйри прикасаются ко мне, гладят, мнут, ласкают. И я выгибалась им навстречу.

Он провоцировал. Я отвечала. Мы знакомились, узнавали друг друга и себя самих, сходили с ума от дразнящих ароматов наших тел. Оказалось, что Кир пах сандалом и можжевельником, а у его кожи был привкус моря. Я ощутила тот, когда провела кончиком языка по шее сидхе. А затем прикусила мочку уха, ощутив, как дивный вздрогнул от удовольствия.

Он судорожно выдохнул:

– Еще!

Мы целовались как безумные. До укусов. До хриплых стонов. Я впивалась ногтями в кожу Кира так, что оставались следы. Обвивалась плющом вокруг его тела, требовала большего. Без слов. Лишь телом. Получила… И едва не сошла с ума от удовольствия. Такого полного, насыщенного и наполняющего, от которого по моему телу прошла дрожь еще от первых движений проникновения. Я не выдержала и застонала. Моя мольба, стон, просьба. Ну же… Дава-а-а-ай… Подалась навстречу. И тут Кир послал к демонам свой контроль. Его флер затопил нас обоих с головой. Я окунулась в его чувства, желания, ощущения.

Я думала, что фэйри сдержанные и хладнокровные. Ха! Как бы