class="p1">Президент так долго наблюдал за футбольным матчем, что Бреннан не удержался и сам взглянул на экран. Игрок команды Университета Дьюка[26] сделал длинный пас, создав положение «вне игры».

– Ох уж эти наглые «Синие дьяволы»! – проворчал президент. – Вы ведь учились не в Дьюке?

– Нет, сэр, я учился в Университете штата Пенсильвания.

На полке прямо за головой президента стояла статуэтка работы Ремингтона «Бронко Бастер». В летнем доме Бреннана в Таппаханноке хранилась ее копия, но он знал, что сейчас видел перед собой оригинал.

– В Пенсильвании была чертовски хорошая футбольная команда, – сказал президент. – Я вам этого не говорил, но Патерно[27] здорово насадили. Он один смог прославить этот коровник, а они его завалили. – Он нажал кнопку на столе. – Бетти, принеси мне еще имбирного и позаботься, чтобы он был холоднее, чем в прошлый раз. – Президент снова взглянул на Бреннана. – Так вас нанимал еще Гувер? – В его устах это звучало как название компании по производству пылесосов.

– Да, сэр, в 1972 году. Это был его последний год, в том же году он умер.

– И что вы о нем думаете?

– Он был сложный человек, сэр. И я мало с ним контактировал.

– Он был великим американцем, – произнес президент. – Потому что знал свое дело. Ведь все сводится именно к этому, не так ли?

Обычно Бреннан хорошо представлял интеллект своего собеседника, но о президенте ничего нельзя было сказать наверняка. Его самоуверенность и хвастовство могли скрывать за собой как компетентность, так и глубокое невежество и полную глупость.

– Да, сэр, все сводится именно к этому.

– Вы знаете, кто такой Чандлер Эванстон?

Имя показалось ему смутно знакомым, но Бреннан никак не мог его идентифицировать.

– Нет, сэр.

– Это генеральный директор фирмы-учредителя энергетической компании, владеющей нефтепроводом в Орегоне, который Зеленый Человек взорвал год назад.

– Да, сэр. Теперь я понял, кто это.

– Мы завтракали с ним на прошлой неделе, – продолжил президент. – Он рассказал, что после того, как трубопровод был уничтожен, его компания столкнулась с растущими препятствиями, и не только на Западе, но и везде, где они работают. Сейчас в Конгрессе обсуждаются два законопроекта, согласно которым такого рода трубопроводы станет чертовски трудно согласовать. Вы понимаете, что я имею в виду?

Бреннан замялся.

– Не уверен, господин президент.

– Зеленый Человек также нанес удар по химическому заводу в Мэйфилде, штат Массачусетс. Среди его продукции, как вы, должно быть, знаете, есть и такая, которую паникеры называют мощным разрушителем озонового слоя, ускоряющим глобальное потепление. Разумеется, этому нет никаких доказательств, что, однако, к делу не относится. Выбрав данный объект, Зеленый Человек создал массовое сопротивление левых психов, которые требуют всевозможных нормативных актов и призывают к исследованию продукции, которую выпускает Мэйфилд и десяток компаний, подобных ему, а также ставят под вопрос возможность ее производства. Вы на моей стороне?

– Вы хотите сказать, что, когда Зеленый Человек поражает цель, он не только уничтожает объект, но также стимулирует движение против этой индустрии?

Президент улыбнулся, что делал чрезвычайно редко, и эта улыбка выглядела угрожающе.

– Да поможет нам Бог, если терроризм начнет вторгаться в народное сопротивление и даже в государственную политику, поскольку тогда дела наши окажутся в заднице, – произнес он. – Прежде всего потому, что трудолюбивые американцы рискуют потерять работу, а я избран для того, чтобы этого не случилось. С другой стороны, существует множество потенциальных «зеленых людей» с социалистическими взглядами. Понимаете?

– Мы, разумеется, хорошо осведомлены о потенциале подражателей, – согласился Бреннан. – Именно по этой причине мы строго лимитируем информацию о конкретных технологиях, которые он использует в своих атаках…

– Итак, Гувер нанял вас в другом столетии, – прервал его президент, – но ведь вы все еще на высоте?

– Я очень хочу поймать Зеленого Человека, сэр. Я делаю все, что в моих силах.

– Тогда почему вы его не поймали?

– Потому что он умен и очень осторожен. Но мы подбираемся все ближе, и я схвачу его.

– А вы в курсе, что менее чем через год начнется президентская кампания и она будет очень жаркой? Вас это не интересует?

Бреннан помолчал. До сих пор его не спрашивали о таких вещах.

– Я никоим образом не политик, сэр, если вы спрашиваете об этом, но я определенно не хочу, чтобы Зеленый Человек продолжал делать то, что делает, – убивать невинных американцев с целью осуществления своих политических задач. Пятьдесят лет я был лояльным государственным служащим и…

– В вас все еще горит огонь?

– Несомненно, сэр. Но если вы считаете, что есть кто-то лучше…

– Если бы я считал, что есть кто-то лучше, вы бы сейчас не сидели в моем кабинете и не оправдывались.

Президент не сводил с Бреннана пристального взгляда целых десять секунд, позволяя своей харизме сделать свое дело. И Бреннан действительно ее прочувствовал. Это было почти осязаемо и пробирало насквозь.

– Если вам что-нибудь понадобится, – наконец сказал президент, – просто попросите. Больше денег, больше людей… – Он нажал на столе черную кнопку и проревел: – Бетти, ты что, ездила в Китай за этим проклятым имбирным пивом?

Глава 12

В Клуб исчезающих видов входили четырнадцать первокурсников, семь второкурсников, один студент предпоследнего курса и одна старшекурсница, что отражало рост интереса к окружающей среде в Академии Карлайла за последние два года. Их презентация состоялась перед большой аудиторией в конференц-зале в красивом кирпичном здании на Верхней Западной стороне. Джули как единственная студентка последнего курса вышла первой, и Эллен испытала смешанное чувство гордости и тревоги, когда ее дочь поднималась на сцену с докладом о белых медведях. Девушка была круглой отличницей, но боролась со страхом публичных выступлений и последние две ночи не спала, переживая за свою презентацию.

Она немного постояла, щурясь из-за стекол очков и нервно теребя край рубашки, – высокая девушка с прической «афро».

– Ну, давай, девочка! – прошептала Эллен.

Она сама никогда не сталкивалась с подобной проблемой. Эллен выступала перед тысячами людей на лекциях и митингах, на университетских мероприятиях, вела десятки больших и малых курсов Колумбийского университета и часто оказывалась в роли приглашенного комментатора в прямом эфире. Она не совсем понимала страхи своей дочери, но знала, что они совершенно реальны.

– Ты сможешь это сделать, детка.

– Она справится, – ласково проговорила женщина справа.

Эллен, сообразив, что говорила чересчур громко, поблагодарила женщину улыбкой и огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что ее не слышал кто-то еще. Она не особенно удивилась, что во всей аудитории была единственной темнокожей родительницей, а Джули – единственной цветной студенткой. Несмотря на все разговоры о поощрении этнического