— О чем?

— Мама! Она сказала, что поедет со мной! Куда бы я там не собралась.

— Ага, так я тебя и отпустил. Ладно, поехали твою маму навестим, может хоть она меня накормит.

Приходится дать ему подзатыльник, но все равно поехать. По дороге обсудить как будем жить дальше. Про Катю спрашивать не хочу, просто потому что знаю, Костя решит вопрос и с ней. Я почему — то уверена, что она больше не появится в нашей жизни, больше нас не тронет. Если конечно не хочет быть осужденной за клевету.

С работы по итогу меня не уволили, но после трех месяцев работы я все равно заметила, что отношение ко мне стало другим. Мои проекты уже всерьез никто не воспринимает и я все чаще прихожу домой убитая неудачей. Я не виню Костю, не виню себя, просто понимаю, что даже замужество не смоет тех фото из сознания людей. Теперь они видят не мое лицо, а мою жопу. Мама Кости была права.

— Слушай, да забей.

— Не могу Кость. Знаешь, сколько детских домов в черте города, а сколько за. А сколько родителей нуждаются в детях, а им не дают, потому что доход не тот или лицо не понравилось. Я порой даже понять не могу почему.

— Слушай, — Костя выдает мне горсть витаминов, которые прописал мой гинеколог. — Ну что ты зациклилась на своем министерстве, я уже не раз говорил, что готов дать тебе сколько угодно денег, чтобы ты открыла свой фонд и сама решала все вопросы.

— Ну тогда все будут говорить, что это ты мне дал денег.

— То есть тебе важнее, что о тебе говорят, а то что ты реально сделаешь?

Он посмотрел на меня с долей осуждения, а я тут же села на диване в нашем доме и вздохнула. Он прав, я не о том думала.

— Значит любую сумму?

— Хочешь, можешь построить Хогвартс, чтобы всем детям хватило места? — смеется он и тянет меня к себе на колени. Поглаживает уже наметившийся, но такой маленький животик. — И меньше будешь нервничать. Что тебе врач говорит?

— Врач говорит все, что ты ему скажешь. Она слишком тебя любит.

— Ну ведь не зря? — целует он меня в висок и укладывает на бок. Поглаживает живот, бок, перебирается на грудь. С тех пор как я узнала, что беременна, мне все время кажется, что я больше не хочу секса, а мои соски стали настолько чувствительными, что любое к ним прикосновение вызывает лютое раздражение. Но Костя словно обладает какой — то особой магией. Даже сквозь мое «перестань» он находит нужный момент, чтобы быть чуть грубее, усилить напор, а потом сделать такой голодной, что кажется это не он меня склонил к сексу, а я его.

Он уже стянул с меня юбку, колготки и трусы. Пальцами пробрался в чуть увлажнившееся местечко, чтобы наконец поставить мне мой личный антидепрессант. Проникает мягко, словно разрешения спрашивает, но очень быстро заявляет полные права, принимаясь долбить со скоростью отбойного молотка. Снова и снова. Задевая такие нервные окончания, при которых напряжение тут же отпускало, а я становилась настолько податливой, что вскоре перестала дергаться, когда палец Кости начал массировать мне другое колечко. Сначала кончиком, потом всем фалангой. Я испытывала доли дискомфорта, но они быстро растворились в смеси удовольствия и боли, за которым тут же наступил оглушительный оргазм. Но это было для меня. Теперь для Кости. Он тут же оказывается сзади, ставит меня раком и принимается растягивать головкой анус.

— Кость, больно же..

— Расслабься, малыш, совсем скоро мой член станет частым гостем в твоей попке, тем врач не рекомендовал слишком жесткий секс, а ты знаешь, как он мне нужен. Лен…

— Знаю конечно, — сама от него тащусь и скучаю. Когда грубо за волосы, когда член бьется об матку, когда грудь в укусах.

Костя отстраняется, принимается вылизывать меня, что дает свой эффект, теперь я хочу всего, что он будет со мной делать. Я настолько в нирване, что почти не замечаю боли, когда головка давит на колечко, когда проникает внутрь, почти не кричу, когда он проталкивается вперед.

— Кость…

— Погоди, дай… мне… кончить.

Он был так возбужден, что уже через минуту рыкнул мне в спину и кончил. Крепко меня обнял.

— Как в ледяном душе побывал.

— Романтично…

— Зато честно.

Он встает и как обычно после секса полон сил. Я же еле плетусь в ванную, чтобы помыться. Словно все соки из меня выжимает, а может так беременность действует.

— Твои не звонили? — спрашиваю уже после ужина, пока выбираю что почитать на ночь.

— Мать звонила. Спрашивала кто у нас будет.

— Ее только это волнует?

— Лен, забей. Вот честно. Думай о хорошем.

— Тебе легко говорить, тебя моя мама обожает. Как и все женщины вокруг.

— Ревнуешь?

Я даже задумалась. Посмотрела на сощуренные глаза Кости и усмехнулась. Если он способен терпеть меня в плохом настроении и любить в хорошем, то он никогда меня не предаст. За это можно не переживать.

— Нет. Ты слишком ценишь меня, чтобы потерять из-за минутного сомнительного удовольствия.

— Обожаю умных женщин. Кстати, а правда, кто?

— Да не знаю я! Еще рано!

— Да понял я, понял. Чего орешь.

— да потому что каждый кто видит меня беременной, сразу задает этот вопрос.

— Ты спать хочешь, кстати?

— Да не особо, а что?

— Кресло качалку сейчас привезут. Будем собирать? — о, что — то собирать по инструкции мое любимое занятие!

— Спрашиваешь! Конечно!

— Всегда знаю, чем поднять тебе настроение.

— О да, потому что ты мой любимый настоящий мужчина, — целую его и тут же убегаю открывать курьеру. А он бежит за мной. Прекрасно знаю, что у меня нет шансов его обогнать, но все равно каждый раз пытаюсь.

Он первый нажимает на кнопку домофона.

— Когда — нибудь я тебя обгоню.

— У тебя на это целая жизнь, малыш.

* * *

Эпилог

Костя

Лена, уже засыпавшая, сидела в глубоком, мягком кресле за книгой по материнству, включая освоение кулинарного мастерства. Не то, чтобы Ленка любила готовить, к тому же домработница Ася очень хорошо справлялась со своими обязанностями, но в последнее