на девочек, которые сейчас тихо играют, не обращая внимания на разговор.

— Ну, мне не нужна твоя помощь прямо сейчас. Спасибо.

Вот так меня и унизили.

Как будто я не человек с чувствами.

Отлично.

Я кусаю губу, размышляя, стоит ли говорить ему, куда он может засунуть ее, но в конце концов решаю уйти. Я поворачиваюсь на каблуках и вылетаю из комнаты, не сказав больше ни слова. Я боюсь, что если сейчас открою рот, то скажу что-то, о чем пожалею, или слезы, которые начали хорошо подступать к глазам, прольются.

Я не доставлю ему этого удовольствия. Он не заслуживает моих слез.

Я просто потрачу немного времени на себя, позволю угаснуть жжению его слов и приму горячую ванну, чтобы расслабиться.

Может я просто чувствительная? Может быть, у него был долгий день, и он зря на мне срывается. У всех нас были эти дни.

Я иду наверх и через лестничную площадку в свою комнату, готовя все свои вещи для горячей ванны, чтобы попасть туда и лечь спать пораньше. Я хочу свернуться калачиком с хорошей книгой перед сном. У меня совсем не было времени читать на этой неделе, и я скучаю по книжкам.

О, может, Алекс что-то порекомендовала? Новый релиз Элли Сиз звучит потрясающе. Я достаю свой Kindle [Прим.: Amazon Kindle — серия устройств для чтения электронных книг, выпускаемая компанией Amazon] и загружаю его. Модель с обложки такой горячий.

Как и большинство людей, я определенно сужу о книге по обложке.

Поскольку девочки все еще купаются, я начинаю читать на своем Kindle, и следующее, что я помню, я просыпаюсь.

Мое лицо онемело. Очевидно, я заснула, наполовину прижавшись лицом к Kindle, а наполовину нет. Вытянув руки над головой, я стону. Боже, я, должно быть, так устала, что потеряла сознание на середине чтения.

Я встаю с кровати и медленно открываю дверь, останавливаясь, когда она скрипит, и вижу, что в коридоре темно и тихо. Чёрт, должно быть уже поздно. Девочки внизу, но мне все равно нужно вести себя тихо, иначе я их разбужу. Они оба так чутко спят. Я на цыпочках иду по коридору в ванную. Когда я прохожу мимо кабинета Лиама, дверь слегка приоткрыта, и теплый свет его лампы освещает лестничную площадку наверху.

Поскольку дверь приоткрыта, я не могу не слышать его разговор по телефону. Я не собираюсь шпионить или подслушивать его разговор, но когда я слышу свое имя… мой интерес вспыхивает.

Его глубокий, рычащий баритон грохочет через дверь в коридор: — Отвали. Слушай, она моя няня. И как бы я не хотел быть рядом с ней, она здесь, чтобы остаться. И все. Мне нужен кто-то стабильный и настоящий для девочек. Ты знаешь, я хочу, чтобы они были дома. Я не хочу, чтобы они были в СМИ или среди сумасшедших фанатов. — Он делает паузу: — Помнишь, у Морриса была девушка, ночевавшая у его дома на неделю? Наконец-то он получил запретительный судебный приказ. Я не позволю, чтобы мои девочки подвергались такому дерьму.

Я резко втягиваю воздух, горькие слезы наворачиваются на глаза. Это последнее, что я ожидала от него, и я бы солгала, если бы сказала, что это не больно.

Вот как он себя чувствует?

— Это то, что есть. Я буду держаться от нее подальше, пока не придется, конец истории. Она будет здесь из-за девочек.

Он смеется над чем-то, затем соглашается со всем, что говорит человек на другом конце линии.

Ух ты. Я не должна чувствовать себя такой… преданной, но чувствую. Я была в восторге от этой работы и делала все, что могла, и что он на самом деле чувствовал?

Я вытираю горячие и мокрые слезы, пролившиеся на мои щеки, и иду в ванную, тихо закрывая за собой дверь.

Знаете что? Отлично. Если он хочет быть таким — холодным и бесчувственным — со мной по какой-то причине, прекрасно.

В конце концов, он мой работодатель.

Он босс. Я няня.

Он прав.

Я буду держаться подальше от него и делать свою работу.

На мой взгляд, Лиам Картрайт может поцеловать меня в задницу.

9

Лиам

Я люблю свою работу. Я люблю эту команду. Черт, я люблю хоккей. Всегда.

Но я скучаю по своим девочкам. Боже, я скучаю по ним. Мы никогда не расставались так сильно, как в последние несколько недель.

Видеть их лица на экране ночью — это далеко от реальности. Несмотря на то, что я делаю это для них одновременно с воплощением в жизнь своих собственных мечтаний, от этого не становится легче, когда дело доходит до прощания.

Итак, когда наш директор по связям с общественностью Саманта просит о встрече и с Марком, владельцем, и со мной… Я горю желанием покончить с этим и отправиться домой к девочкам.

Я был в дороге, и последнее, что я хочу делать, это сидеть на совещании, но, учитывая, что мы вернемся на каток только после семи, это должно быть чувствительно ко времени.

Я кладу свою сумку в кабинет и направляюсь к кабинету Марка в конце коридора. Саманта ждет за закрытой дверью с теплой улыбкой.

— Привет, — улыбается она.

Я здесь совсем недавно, но могу сказать, что у Сэмми все в порядке. Она держит парней на коротком поводке и не терпит чуши. Именно то, что нужно группе подростков-переростков, которые думают своими членами девяносто девять процентов времени.

Будучи новым тренером, я знал, что будут перегибы, и я уверен, что именно поэтому мы здесь сегодня вечером. Что-то происходит.

— Все хорошо? — спрашиваю я, засовывая руки в карманы брюк.

Она колеблется: — Есть ситуация, которую мне нужно обсудить с тобой и Марком. Я хочу опередить его.

Я киваю.

Через несколько секунд Марк с усталой улыбкой открывает дверь и жестом приглашает нас войти. — Спасибо, что устроила это, Саманта, и за то, что держишь меня в курсе.

Мы садимся за большой стол в его кабинете и ждем, пока Саманта достанет свой iPad из женского портфеля.

Саманта из тех женщин, которые съедают тебя заживо еще до того, как ты понимаешь, что она хищник, а ты добыча. Она всегда одета в костюм, на каблуках и в юбке-карандаш, с уложенными темными волосами и макияжем. Женщина страшная, и она, не колеблясь, набросится, если понадобится, но снаружи? Вы никогда не узнаете. Она выглядит совершенно невинной, но я знаю лучше. Я видел