управляет? Но как? – Я не мог понять, какой силой и властью надо обладать, чтобы управлять подобным. Тем, кто таится в темноте и питается кровью сатиров, забирая все до последней капли.

– А это нам и предстоит узнать. – Ве́дас взмахнул рукой, и очертания комнаты, где мы находились, начали таять. Вместо стен появились деревья, вместо пола – зеленый ковер травы, вместо потолка – голубое небо, где играли грифоны и пегасы.

– Мог бы и предупредить, что собираешься нас перенести, – пробурчала Алке́ста, которая плюхнулась с дивана, потеряв опору. Ее белоснежное платье водопадом рассыпалось по траве, пачкаясь. Ве́дас стремглав бросился к банши и помог ей подняться, задержав руку на пару мгновений больше положенного на талии.

Я скрестил руки на груди и с упоением наблюдал, как у Ве́даса, встретившегося со мной взглядом, подступал румянец к лицу. Сила, таившаяся в нем, могущество, несоизмеримое ни с какой магией, и какой позор – стена дала трещину. Я скалился, пока Алке́ста отряхивала подол платья, и продолжал невинно хлопать глазами, когда Ве́дас внимательно следил за каждым движением банши. Я не выдержал и засмеялся, когда Высший облизнул губу, увидев, как девушка поправляет платье на груди.

– Я делаю что-то смешное, малыш? – недовольно насупившись, банши вскинула руку, и ее почти что прозрачная магия направилась ко мне, желая заключить в кандалы. Выставив руку вперед, я создал щит вокруг себя и закрыл разум барьером, как и учил Клерс. Высшая улыбнулась, точно рысь, получившая дозу свежего сырого мяса. Она была довольна моими успехами. Ради такой реакции я тренировался по восемь часов в день, делая перерывы на мимолетные перекусы. Ве́дас говорил, что злость и агрессия – лучшие союзники в борьбе. Стоит им дать управление – и шансов на выживание у врага не будет.

И действительно, я ложился спать голодным после нескольких часов изнурительных тренировок. Несколько недель воздержания и отказа от близости сделали из меня монстра. Я почти что не пользовался магией, когда выходил на бой. Ве́дас первое время пытался приструнить, говоря о том, что кулаки пускают в ход только слабаки. Но когда мои удары приходились по телу джинна быстрее, чем его магия наносила мне увечья, он взял свои слова обратно. Моя магия бурлила по венам, желая, чтобы я освободил ее, ослабил оковы, но я не мог. Нужно уметь орудовать кинжалами, которые в итоге спасут тебе жизнь в момент, когда этого не ждешь.

После того как стал Высшим, я редко появлялся в крепости, где проживали Джойс и Клерс. Они поладили, но иногда, когда наведывался в гости, мог слышать возмущенные возгласы женщины о том, что столько не пьют даже кони. На что Клерс отвечал, что он козел и все конское ему чуждо, убегая в свою комнату с кувшином вина.

Ве́дас первый скинул с себя оковы оцепенения, когда его застали с поличным в рассматривании оголенной груди Алке́сты. Металлические браслеты красного оттенка натянулись на коже цвета мокрого асфальта, выражая недовольство хозяина. Девушка, забывшая о проколе Высшего, обхватила его мускулистую руку и прижалась к ней, потеревшись щекой о плечо, как кошка. Она делала так каждый раз, когда пыталась переместить фокус внимания джинна на себя. Высшая знала, что джинн любит ее, но только позволяла это делать, не проявляя ответных чувств. Казалось, банши нравилась эта игра, когда Ве́дас терял самообладание и становился похожим на ручного пса, который следовал за ней по пятам. Высший ничего не сказал, лишь золотистые татуировки в виде рун вспыхнули на бицепсах джинна. Прокашлявшись, он указал свободной рукой на несколько массивных деревьев, которые образовывали подобие арки, и негромко начал свою речь:

– В этих местах есть два поселения: сатиров – Сарти́саг и других магических существ – Джомсон, которые объединились из-за какой-то жизненной трагедии. Если с первыми я имел дело, то о вторых не знаю совсем ничего, кроме как то, что они никому не приносили вреда. Поговаривают, что в их селении появилась фея, способная исцелять. Холодная, неприступная, словно айсберг, но чертовски красивая.

Алке́ста на последние слова с силой пихнула Ве́даса в ребро, отчего тот закашлялся.

– Все это, конечно, безумно интересно, но как это поможет нам найти субстанцию, тварь, уничтожающую сатиров? – Я внимательно вглядывался в глубину леса, пытаясь рассмотреть что-то еще, кроме тьмы, скрывающейся за массивными деревьями. Старался не подать виду, что меня удивили слова джинна о втором поселении. Если о деревне сатиров я знал со слов Клерса, то о втором не ведал ничего. Друг, видимо, тоже, поскольку он ни разу не обмолвился о нем.

– Мы можем добраться до поселения и все разузнать, может, кто-то что-то видел или слышал. – Ве́дас плотно поджал губы и явно обдумывал, как будет быстрее добраться. Алке́ста, отвечающая за мысли и разум, раскусила план Высшего и ответила категорическим отказом, ткнув пару раз на белоснежное платье, где зелеными кляксами красовались пятна.

С минуту ничего не происходило, но мимолетный толчок в спину заставил меня отпрянуть и посмотреть на Высших, которые стояли и о чем-то громко спорили.

Иди ко мне.

– Вы это слышали? – нахмурив брови, я сделал шаг вперед, ведомый голосом, но Ве́дас крепко схватил меня за запястье, остановив.

– Что ты слышал?

– Голос.

– Не понимаю, о чем ты, – недоуменно произнес джинн и кинул настороженный взгляд на Алке́сту, пожимающую плечами.

Иди ко мне. Скорее.

Выдернув запястье из хватки джинна, я раскрыл крылья и резко взмыл в воздух, ловко лавируя между верхушек. С каждым ударом сердца голос становился все громче, подзывая и маня. Десяти взмахов оказалось достаточно, чтобы между деревьев показалось небольшое селение, рассчитанное человек на двадцать. Свернув влево, я начал снижаться и, сложив крылья за спиной, с гулом приземлился посреди поляны. Девушки, резвившиеся и играющие друг с другом, сменили смех на крик, кто-то вовсе сбежал. Я не смог сдержать улыбку, почувствовав аромат их страха. Все на континенте знали, что к Высшим примкнул дьявол, но никто не догадывался, как точно он выглядел.

Я медленно поднял голову и встретился взглядом с дриадой, оставшейся сидеть посреди поляны. В ее глазах таился вызов, но дрожь в теле выдавала волнение, затаившееся в душе девушки. Выпрямившись, подошел к дриаде и протянул ей ладонь в качестве приветствия. Девушка пристально посмотрела на руку, затем робко пожала ее, отчего я тихо выдохнул.

Дриады славились своим дурным характером и способностью превращать любого в дерево или кустарник за считаные минуты при телесном контакте с жертвой. Стать очередным трофеем не хотелось, поэтому я аккуратно разжал ладонь и опустил