Когда в августе 1853 года мюриды вторглись в Джаро-Белоканский округ, русские нанесли Шамилю поражение. Несмотря на провал, имам не унывал, со дня на день Стамбул вот-вот должен был начать боевые действия, и, как мы помним, осенью турки нанесли удар по русской заставе – посту Святого Николая. Поддерживая Шамиля, османы не забывали и о Мухаммед-Амине: в октябре 1853 года Турция прислала ему порох и свинец. Согласно планам Стамбула, на черноморский берег Кавказа должен был высадиться турецкий десант, а Шамиль с Мухаммед-Амином одновременно начнут наступление. К счастью, победа Нахимова при Синопе не позволила Турции осуществить задуманное. И все же горцы отвлекали значительные силы России, а кроме того, в Иране стала поднимать голову антирусская партия, зорко следившая за развитием событий. Нашему командованию приходилось учитывать и возможное выступление Персии на стороне антироссийской коалиции.

В 1854 году в штабе французского маршала Леруа де Сент-Арно состоялось совещание, в котором приняла участие черкесская делегация во главе с Мухаммед-Амином. Решался вопрос, какой театр военных действий выбрать в качестве основного. Маршал предлагал десант на Кавказ, учитывая обещание Мухаммед-Амина поднять черкесов на борьбу с Россией[45]. После долгих споров противник выбрал все-таки Крым, однако целесообразность десанта на Кавказе не отрицалась, и при удобном случае высадка французов и англичан могла быть осуществлена.

По согласованию с антироссийской коалицией Шамиль готовил наступление на Тифлис, а Мухаммед-Амин и Сефер-бей планировали действовать на русских коммуникациях между Кутаисом (Кутаиси) и Гори. Всего лидеры мюридов собрали 35–37 тысяч воинов[46]. Осуществление главного удара возлагалось на Турцию, которая, потерпев поражение в предыдущую кампанию, жаждала реванша. Части анатолийской армии под Карсом достигли шестидесяти тысяч человек, отдельные турецкие корпуса находились также в Батуме и Баязете. Весной 1854 года паша Гасан-бей повел свой отряд к селению Нигоети, где было десять русских некомплектных рот и десять сотен гурийской милиции, которыми командовал подполковник, князь Эристова. В июне 1854 года, пользуясь подавляющим перевесом в численности, Гасан-бей окружил русских, однако, прорываясь, отряд Эристова обратил врага в паническое бегство. Гасан-бей погиб, всего турки потеряли две тысячи человек, а наши – только шестьсот[47].

Успех сопутствовал и князю Андронникову, в июне 1854 года предпринявшему наступление в северо-западной Грузии. Турки, не приняв боя, отошли за реку Чолок, но это их не спасло. Наши перешли Чолок и разгромили крупные силы неприятеля. В июле перешел в наступление Эриванский отряд барона Карла Карловича фон Врангеля. На Чингильских высотах (кряж к западу горы Арарат) произошел бой, в котором весь Баязетский корпус неприятеля оказался разгромлен, а сам город Баязет перешел в наши руки.

Грандиозное османское наступление, разработанное европейскими генералами при турецком штабе, обернулось оглушительным провалом. Соединиться с мюридами не удалось, причем горцы, попытавшись действовать без поддержки, тоже потерпели поражение.

Успехи русского оружия несколько охладили пыл кавказцев, среди которых началось брожение. Обещанные Мухаммед-Амином блага в земной жизни никак не давались в руки, а все атаки на русских вели к тяжелым потерями среди мюридов. И все же в июле 1854 года Шамиль решился потревожить нашу армию на Лезгинской линии (систему укреплений по рекам Иори и Алазани).

Однако у селения Шильды он столкнулся с отрядом князя Чавчавадзе и, потеряв несколько сот человек, отступил. Затем Шамиль вновь собрался с силами и стал ждать известий о ситуации под Кюрюк-Даром, где разворачивалось крупное сражение. Когда до имама дошли известия об очередной победе русской армии над турками, ему пришлось примириться с тем, что грандиозные планы соединения всех антироссийских сил на Кавказе потерпели крах. Но это вовсе не значило, что Шамиль отныне затаится в горах. Отнюдь. Мюриды вели свою войну, и она продолжалась.

К войне с горцами мы еще вернемся, а сейчас настало время кратко рассказать о битвах в Крыму.

Как уже говорилось выше, в 1854 году армии трех государств – Франции, Англии и Турции – высадились на полуострове. Формально командующих было тоже трое, но западные державы ни во что не ставили Турцию, и решения принимали французские и английские генералы. Верховного главнокомандующего всеми силами неприятеля де-факто не было, и между союзниками постоянно возникали разногласия и непримиримые споры. Французский маршал Сент-Арно видел войну совсем не так, как его английский коллега – Фитцрой Джеймс Генри Сомерсет, более известный как лорд Раглан, одиннадцатый ребенок в семье герцога Бьюфорта. Сент-Арно придерживался наполеоновских традиций и считал, что следует навязать русским одно генеральное сражение, разбить их, после чего весь Крым окажется в его руках. Сент-Арно полагал, что для захвата всего полуострова ему понадобятся считанные недели. Француз знал, что ключевым пунктом для нашей армии является не Севастополь, а Симферополь, где находились почти все продовольственные и военные запасы.

Кроме того, там располагались и госпитали. Если ударить по Симферополю, то русские будут его защищать всеми силами, а значит, после победы над ними, в которой Сент-Арно не сомневался, русской армии придется покинуть Крым. Отсюда вытекало и предложение француза высадиться на восточном берегу Феодосии, поскольку путь до Симферополя в этом случае лежал бы по удобной местности и занимал всего шесть переходов.

План был прост, как и все гениальное: действительно, воевать без надежного обеспечения невозможно. Почему Сент-Арно считал, что победа под Симферополем у него в кармане? А потому, что он знал, где Россия держит львиную долю своей армии. Она стояла вдоль границ по «дуге» Австрия – Пруссия – Швеция. Снять оттуда значительные силы и отправить их в Крым Паскевич не мог при всем желании. И без того для обороны Волыни не хватало войск, и наш командующий мучительно искал способ парировать ожидавшееся выступление Австрии на этом направлении.

Кроме того, русская часть Польши представляла собой гигантский выступ, идеальный для того, чтобы поймать русскую армию в клещи. Если с юга ударит Австрия, а на севере Пруссия, то все наши части в Польше попадали бы в окружение. Больше всего Паскевич опасался именно такого сценария, поэтому и держал лучшие войска на западе, а не в Крыму.

Для высадки в Крыму противник собрал порядка шестидесяти тысяч человек (абсолютное большинство – французы и англичане), 134 полевых и 73 осадных орудия, не считая корабельной артиллерии[48]. Уверенность Сент-Арно в победе основывалась не только на подавляющем численном перевесе, но и на преимуществе в артиллерии. И действительно, Меншиков смог выставить только тридцать пять тысяч и 84 орудия (по другим данным, 34 тысячи русских против 70 тысяч союзников). В пушках наши были сильнее каждого противника по отдельности, но их же трое! Впрочем, мы забежали немного вперед, сейчас важно показать, почему план Сент-Арно не осуществился.