— Сука, — выплюнул Джулиан. Туруфь раздражала его до изнеможения. Кажется, что не часы уклонений от кинжалов этой больной измотали его тело, а её поганый язык. Неудивительно, что Йотль был влюблён в эту девку: нравится ему жить под каблуком. Вот только такие стервы как Туруфь предпочитают сильных самцов, что она и доказала, выбрав Ярри. С Ярри она вела себя как шёлковая, ластилась и мурлыкала, словно нежная кошечка, только хвост не задирала, что странно, учитывая их нравы. Джулиан бы нисколько не удивился, если бы однажды застал их всех втроём. Или даже бóльшим числом. — Отвали от меня! Я устал!

— Твоя человечина устала, — бросила Туруфь Йотлю, элегантно спрыгнув с дерева. — Человеков учат ныть прежде, чем браться за меч. — Она усмехнулась, глядя Джулиану в глаза.

— Отстань от него. — Йотль, флегматично строгавший деревяшку, поднялся со своего пенька и подошёл к тяжело дышащему Джулиану. Когда он обратился к юноше, его голос переменился, став мягче, тише, откуда-то из глубин тела эльфа родился рокот, всегда напоминающий Джулиану падение ручья в пещере. — Смотри, я сделал это для тебя.

Джулиан протянул израненные руки, чтобы принять подарок. Это была молодая косуля с подогнутыми козлиными рожками, изящная и опасливая.

— Вы идёте на праздник? — спросила Туруфь, подходя к ним.

При ходьбе её крутые бёдра соблазнительно изгибались, обнимая ярко-алую ткань, опущенную до самых пят. Джулиан знал, что под этой тканью ничего нет. Праздничные одежды не предполагались как помехи на пути к удовольствиям.

— Да, — ответил Йотль, хотя Джулиан впервые слышал о каком-то там празднике. — А ты?

— Без Ярри мне там делать нечего. Но я хоть понаблюдаю.

Йотль презрительно фыркнул.

Пока они втроём шли по лесу, Туруфь дождалась, когда Йотль отвернётся попробовать нектар цветка, сияющего в ночи маленьким нежным фонариком, и обняла Джулиана локтем за шею. Эльфийка была ниже Йотля на полголовы, но всё равно выше Джулиана.

— Слушай, человечина, — забормотала она голодно и с любопытством, пока Джулиан пытался немного ослабить хватку. — Йотль говорит, ты у человеков что-то вроде воина, так?

— Допустим. — Джулиан вздохнул, понимая, что тяжёлую руку с плеч он не уберёт, и оставил попытки высвободиться. Всё же это не было так уж неприятно. Туруфь пахла землёй и ягодами, и кожа у неё была прохладная и нежная.

— Ты больше похож на самочку, — фыркнула Туруфь. — Максимум — на охотника. Малолетнего.

— Люди не делятся на жрецов, охотников и воинов, — спокойно проговорил Джулиан. За время, проведённое в Йилийсэ, он уже привык отвечать на глупые вопросы о своей расе. — У нас есть женщины — это как ты, и мужчины — это как Ярри. Я — мужчина, и мы не способны к вынашиванию.

Туруфь задумалась на пару мгновений.

— Но ты маленький, — сказала она.

— Люди меньше эльфов. К тому же, я ещё не достиг полного созревания.

Туруфь прыснула в ладонь.

— Даже не проси показать член, — опередил её Джулиан.

— Да, отстань от него. — Их догнал Йотль. — Иди к своему кузнецу. Но сперма у него далеко не такая вкусная будет.

— У человека вкусная сперма? — Туруфь облизнулась.

— Да. Хочешь попробовать?

— Отвалите от меня! — зарычал Джулиан, скидывая с себя чужие руки.

Он отбежал от эльфов на приличное расстояние, запыхался, уставший и измученный тренировкой, и перешёл на медленный шаг. Когда эти двое догонят его, они уже, скорее всего, забудут, что хотели полакомиться его семенем.

Джулиан вдохнул запахи мокрых трав леса. Здесь всё звучало и пахло не так, как дома. Запахи и звуки были переменчивы, как ветра в горах, они будто бы менялись согласно своему настроению. Словно лес был живым и обладал сознанием. Он затихал, и Джулиан мог расслышать, как хрустит ветка под копытами оленёнка, что заблудился в сотне метров от него: так охотники понимали, что Лес дал благословение на убийство. Не то, чтобы они часто этого благословения дожидались. Эльфы не были ни лучше, ни хуже людей. Они просто были другими. Они могли подчиняться законам Леса, а могли идти против него, словно строптивые дети. Иногда лес шумел так, что в пору было закрывать руками уши, но племя и в этом находило свои плюсы: шум — время для убийства врага, шум — время для жестокости.

Сегодня пахли и шумели мхи. Ими были плотно устланы деревья в этой стороне. Мхи пахли свежестью и водой, и на некоторых из них росли мелкие красные ягоды. Джулиан собрал себе горсть, аккуратно проведя рукой по стволу, и закинул в рот. Ягоды разошлись на языке сладковато-водянистой кашей.

Они пришли в лагерь, когда племя уже начинало собирать костёр. Туруфь тут же отделилась от них, а Джулиан и Йотль зашли в кладовые.

Сундук Йотля был из дерева, большой, но заполненный едва ли наполовину. Джулиан хранил свои немногочисленные пожитки в нём же.

— Хочу, чтобы ты надел мои одежды, — сказал Йотль, раздеваясь. Тонкое белое тело почти сияло в свете луны. Он нацепил на себя одежды, похожие на те, что носила Туруфь, только тёмные. Белые, сильные бёдра в разрезах ткани выглядели вызывающе опасно.

Джулиан замешкался на мгновение. Он ещё не привык раздеваться перед кем-то, но в Йилийсэ нагота была нормальным явлением. Одежду эльфы носили ради украшения или ради защиты, а не для того, чтобы что-то скрыть. Джулиан до сих пор засматривался на эльфийских женщин, что могли гулять с голыми грудями, часто тяжёлыми и оттого низкими. Это было необычно, ведь у всех девушек, что когда-либо у него были, грудь была маленькой и почти не обвисала. Ещё эльфийки её подвязывали лоскутками ткани, чтобы не мешала бегать, но соски было видно всё равно.

Джулиан снял запылённые и потные вещи, обтёрся поданной Йотлем мокрой тряпкой и надел один из его нарядов. Пришлось немного подпоясаться и подвязать ткани, прикрывающие спереди и сзади, чтобы не волочились по земле.

— Ты прекрасен, — оскалился Йотль. — Если бы не твои ужасные волосы… — Он пропустил между пальцев отросшую до груди прядь. — Праздник будет длиться до того момента, как солнце станет посередине неба, а может и дольше. Все увидят, что ты цвета солнца.

— И что? — спросил Джулиан. — Вы и в темноте всё прекрасно видите.

Йотль покачал головой.

— Под солнцем всё иначе…

Их беседу прервал низкий дребезжащий звук. Йотль вздрогнул и выронил прядь волос Джулиана.

— Что это? — зачем-то прошептал юноша.

— Барабаны, — отстранённо ответил эльф.

Джулиан слышал эльфийский барабан впервые. В книгах писали, что его звуки способны ввести в состояние опьянения, слепой ярости или печали. Он прислушался к своим ощущениям. В