его форму (об этом подробнее – в своем месте; по Мариани, на месте базилики Св. Виталия стоял возведенный во II в амфитеатр, снесенный в III—IV вв.). От величественного храма Нептуна, в который ходили молиться равеннские моряки и их полуофициальные жены, до нас дошли колонны: они стоят, по 12 с каждой стороны, внутри базилики Св. Франциска, деля ее на три нефа. Когда языческий храм разрушили в V в., колоны использовали таким вот образом при сооружении христианского храма (тогда еще, разумеется, не могшего носить имя почитаемого католического святого, жившего на рубеже XII—XIII вв.; по разным данным, она называлась базиликой Св. Петра, Петрианой, базиликой Апостолов, базиликой Свв. Петра и Павла), и хоть первоначальная базилика рухнула в VII в., была восстановлена и неоднократно перестраивалась, Нептуновы колонны так и стоят на своих местах. Еще уцелели два мраморных барельефа от так называемого трона Нептуна, вставленные в боковые стены хоров в базилике Св. Виталия; на одном из них – изображение эротов, окружающих трон Нептуна, под которым притаилась большая рыбина. Один из эротов держит на плечах большую раковину, второй – трезубец грозного владыки морей. Варварски снесенная в 1733 г. базилика Воскресения Христова (она же базилика Урсиана, т.е. епископа Урса, главный собор Равенны) разделялась на пять нефов 56 колоннами из разрушенного христианами храма Юпитера (возможно, как раз капитолия; в ныне стоящем барочном соборе еще сохранились четыре античные колонны: две из розового гранита и две – из греческого мрамора). Несомненно, какому-то грандиозному античному зданию принадлежали две колонны, ныне стоящие на пьяцца дель Пополо (Народной площади) и увенчанные статуями св. Виталия и св. Аполлинария. Известен круглый храм Геркулеса, смененный базиликой Св. Агнессы, и некий храм на месте дворца Теодориха.

Наконец, по оставленному сыном Зевса и Алкмены «следу» известно об огромных равеннских солнечных часах в виде 5-метрового Геркулеса, опирающегося коленом о землю под тяжестью земного шара (предположительно воздвигнут при Тиберии). До поры до времени этому сыну Зевса везло, и он избегал гибели от рук фанатиков-христиан. Произошло это по двум причинам: во-первых, чисто утилитарной, так как это были все-таки часы, вещь полезная, а во-вторых, для христианизированных римлян Геркулес, бывший прежде символом стоического перенесения трудов и невзгод, вдруг как-то стал олицетворением силы христианского духа, во многом тоже родственного стоицизму. Вспоминаются стихи Боэция (ок. 480—524 или 526 гг.), философа-христианина, написанные незадолго до казни готским тираном Теодорихом (ок. 451—526 гг., правил с 470 г., единолично в Равенне – с 493 г.): «Совершил Геракл дела большие: // Укротил кентавров непокорных, // Шкуру льва немейского добыл он, // Истребил чудовищ меднокрылых, // Яблоки златые у дракона // Дерзостно украл герой Эллады. // Цербера сковал тройною цепью. // Одолел фракийца Диомеда, // В корм коням отдав царя-тирана. // Гидру ядовитую прикончил, // А речного бога Ахелоя, // Победив, вогнал в брега чужие. // Поразил он в Ливии Антея, // Какуса убил – грозу Эвандра, // Удержал он свод небес тяжелый // На плечах своих и мощной вые. // Геркулес за труд свой величавый, – // За заслуги, – получил награду // По достоинству, – был взят на небо, // Ныне ж, храбрые, ввысь стремитесь! // Не бессильны вы, пример вас учит, // Победив все тягости земные, // Звезд достигнете!» Одолело равеннского Геркулеса только время (1591 г.)…

Печально, что античное наследие Равенны оказалось буквально истреблено при смене государственной религии при Константине I (272—337 гг., правил с 306 г.). Писать о варварстве этих предтеч ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ), подъявших молоты на мраморных Афродит, можно много, да бесполезно – этим не вернешь погубленной красоты Античности. Д. Маускопф-Дельяннис пишет (пер. с англ. – Е.С.): «Начиная со времени Константина в религиозные и светские монументы часто встраивался прежде использованный мрамор, особенно колонны и капители… В Равенне большая часть храмов V века подчинялась этому правилу, в них использовали скульптурные элементы, взятые из более ранних римских зданий; более того, стены Равенны и церкви часто строились из бывшего ранее в употреблении кирпича. Ученые разделяются во мнении, было ли использование этого материала (spolia) символическим, отображая, например, триумф над римским язычеством, или он просто использовался из-за доступности и дороговизны материала. Другими словами, было ли это использование полным некоего смысла, практическим, или же тем и другим? Показывало ли оно право императоров контролировать конструкции прежде существовавших зданий или право Церкви уничтожать их?» Вопрос риторический, ответом на который может служить, пожалуй, 69-е правило (по другой нумерации – 58-е) Карфагенского собора 419 г.: «Подобает просити благочестивейших царей, да повелят совсем искоренити останки идолов по всей Африке (ибо во многих местах приморских, и в разных владениях, еще сохраняет неправедно силу сие заблуждение). Да будет заповедано, и идолов истребити, и капища их, в селах и в сокровенных местах без всякия благовидности стоящие, всяким образом разрушати».

Довольно сантиментов, идем дальше, к возвышению статуса Равенны до столичного.

Глава 4

Равенна при Гонории

В 395 г., после смерти благоверного мясника Феодосия I (347—395 гг., правил с 379 г.), единая Римская империя, которая и раньше имела тенденции к разделению, была поделена, согласно воле покойного, между его сыновьями: Восток отошел 18-летнему Аркадию (377—408 гг., правил с 395 г.), Запад – 11-летнему Гонорию (384—423 гг., правил с 395 г.). Обоих опекал вандальский полководец на имперской службе Стилихон (ок. 358—408 гг.), возвышенный Феодосием за свои заслуги так, что был даже женат на Феодосиевой племяннице и вместе с тем его же приемной дочери Серене. На Востоке вандала быстро оттерли от императорского престола лукавые придворные, на Западе его влияние пока было непоколебимым. Тем временем, в 396 г., Аларих (ум. в 410 г., правил с 382 г.) повел своих вестготов на Восточную Римскую империю; Стилихон (на Западе) долго безучастно выжидал, пока тот разорял Грецию, но потом высадился в Ахайе и начал выдавливать противника; восточноримский двор тут же заключил с Аларихом мир, дав денег и земель; Стилихон в бешенстве вернулся в Италию. В 398 г. он женил Гонория на своей дочери Марии (а после ее смерти – на ее сестре Фермантии); в 400 г. Аларих потребовал от Гонория часть Иллирика, годом позже вторгся в Италию и направился на Милан – тогдашнюю западноримскую столицу. Вот тогда императорский двор Гонория в панике бежит в Равенну (первый императорский декрет, данный там, датируется 6 декабря 402 г.). Э. Хаттон, не оправдывая страха Гонория, погнавшего его из Милана в болотистую Галлию, однако же, считает, что это было не спонтанное действие, а хорошо кем-то из императорских советников продуманный расчет: Равенна, неприступный порт, пожалуй, единственный из всех городов Западной Римской империи был способен поддерживать связь с Константинополем, откуда западный император мог ожидать помощи.

Здесь придется немного отвлечься от изложения истории, чтобы поговорить о Гонориевой крепости Равенны. Д. Маускопф-Дельяннис, анализируя письменные и археологические свидетельства (в первую очередь кирпичи из римских руин, коими Равенна тогда изобиловала, использованные при строительстве стен, некоторые участки которых стоят доныне), убедительно доказывает несостоятельность утверждений прежних исследователей, датировавших сооружение равеннской крепости правлением Валентиниана III (419—455 гг., правил с 425 г.), опираясь на ошибочные сведения Агнелла Равеннского, и допускавших несколько фаз в ее сооружении на протяжении IV и V веков; приводить ее аргументацию долго и вряд ли нужно – в общем, она считает, что крепость Гонория была возведена либо незадолго до переселения императорского двора в Равенну, либо вскоре после этого переезда – но по-любому около 402 г. Поставив дилемму – то