соскочить с ложа, поспешить к стене и узнать о том, что делается; по дороге они все время советуют ему схватить лежащую под ногами власть и, если бы кто-нибудь оспаривал ее, превзойти всех щедростью, так как он владеет несметными деньгами. Подойдя к стене, он начал кричать, обещая дать все, сколько они желают, и говорил, что у него имеются очень много денег и сокровищницы, наполненные золотом и серебром… Спустив лестницу, они подняли на стену Юлиана: отворить ворота они хотели не ранее чем узнают о количестве денег, которое будет им дано». Так на престол сел Дидий Юлиан (133—193 гг., правил 2 месяца в 193 г.). Такое воцарение, разумеется, незамедлительно привело к появлению претендентов среди наместников провинций; Гай Песцений Нигер (2-я пол. 130-х гг. – 195 г.) провозгласил себя императором в Сирии, Деций Клодин Альбин (140-е гг. – 197 г.) – в Британии и Луций Септимий Север (146—211 гг., правил с 193 г.) – в Паннонии; последний тут же объявил себя мстителем за Пертинакса и двинул войска на Рим. По словам Геродиана: «Поход он совершал быстро, форсированным маршем и с сильным напряжением, нигде не задерживаясь и не давая времени для передышки, разве что настолько, чтобы воины, немного отдохнув, продолжали путь. Он разделял с ними их труды, пользовался простой палаткой, и ему подавали ту же пищу и то же питье, какие, как он знал, были у всех; нигде он не выставлял напоказ императорскую роскошь. Поэтому он обеспечил себе еще большую преданность воинов; уважая его за то, что он не только вместе с ними переносит трудности, но первый берет их на себя, воины ревностно выполняли все». Преодолев Альпы, он буквально с налету занял Равенну, не оказавшую никакого сопротивления (по словам Диона Кассия, «Север прибыл в Италию и без всякого труда взял Равенну»), но главное – он овладел тамошним флотом («Север захватил равеннский флот» – в таких словах повествует об этом историк Элий Спартиан). Префект претория Туллий Криспин (один из тех деятелей, что «продал» престол Юлиану), пошедший на Равенну, «…чтобы двинуть флот», по выражению того же историка, был разбит. Так что флот не «двинулся», и равеннские моряки оказали Северу полную поддержку, отвергнув щедрые посулы Дидия; мизенские моряки, вызванные им в Рим, вместо торопливости проявили благоразумие и, хотя вели себя не так активно, как их равеннские сотоварищи, сопротивления войскам Севера не оказали. Юлиан предложил противнику разделить власть. Сенат приговорил Юлиана к смерти, Септимий воцарился и первым делом разогнал преступных преторианцев, а после – отблагодарил моряков. Равеннцы верно служили ему, перевозя войско для разгрома другого претендента – Нигера, а также, возможно, принимая участие в морской осаде Византия. Чтоб разбить Нигера, Север объединился с Альбином, а достигнув своего, разбил и Альбина.

Сын Септимия, братоубийца Каракалла (188—217 гг., правил с 211 г.), много воевал на Западе и Востоке, хотя проявил себя более как выносливый воин, нежели как разумный полководец, по меткому выражению Е.В. Федоровой. Равенна и ее флот также были вовлечены в его деятельность – в поход на Восток в 214—217 гг. Старт похода был в Равенне, оттуда флот направился в Альтин; позднее, судя по приведенному ниже тексту, к нему присоединился самодержец, и в Геллеспонте с кораблем императора произошло неприятное происшествие (Ч. Старр ошибочно пишет, что судно затонуло), а Каракаллу спас префект флота, как о том повествует Элий Спартиан: «Путь по Фракии он совершил вместе с префектом претория, а затем, переправившись в Азию, он подвергся опасности кораблекрушения – сломалась мачта, так что он должен был вместе с телохранителями пересесть в челнок. Начальник флота взял его на трирему, и он таким образом спасся». Правда, по империи распространили известие, что это сделал сам египетско-эллинский бог Серапис, даже соответствующую монету в городе Никея отчеканили, посему само имя флотского префекта-спасителя до нас не дошло. Равеннский флот дошел тогда до Берита (совр. Бейрут), где был обнаружен надгробный памятник равеннскому триерарху времени парфянского похода Каракаллы. За отличие в этой кампании и равеннский флот, и действовавший с ним в паре мизенский получили от императора почетные названия «верный мститель» – pia vindex.

Убийство Каракаллы открыло новую серию переворотов и цареубийств – расскажем о них совсем вкратце, поскольку эта кровавая цепь событий, в конце концов, немного задела и Равенну. Один за другим были убиты убийца Каракаллы Макрин (ок. 164—218 гг., правил с 217 г.), его преемник Гелиогабал (204—222 гг., правил с 218 г.), двоюродный брат и убийца последнего Александр Север (208—235 гг., правил с 222 г.). Править стал Максимин Фракиец (173—238 гг., правил с 235 г. по март 238 г.), против которого восстали одновременно Италия и Африка. Императором стал выдвинутый последней в г. Тисдре (совр. Эль-Джем в Тунисе, славный руинами своего амфитеатра) Гордиан I (ок. 159—238 гг., правил в начале 238 г.) со своим сыном-соправителем Гордианом II (192—238 гг., правил с отцом в начале 238 г.), однако последний пал в бою с верными Максимину войсками при Карфагене, отчего его старый отец с горя удавился. Чтобы продолжить войну с Максимином, сенат назначил двух императоров, не сумевших ужиться меж собой и в итоге убитых восставшими воинами спустя трех месяцев правления (правда, историк Юлий Капитолин ошибочно указывает в разных, составленных им биографиях, что они были убиты то после одного года правления, то после двух лет). Император Максим Пупиен (ок. 154—238 гг., правил 3 месяца в 238 г.), едва получив свою долю власти (у него был соправитель, Бальбин (ок. 178—238 гг., правил 3 месяца в 238 г.), отправился в Равенну, ведя военные действия против Максимина. Юлий Капитолин язвительно пишет: «Максим, или Пупиен в Равенне готовился – с огромным снаряжением – к войне, испытывая сильнейший страх перед Максимином, по поводу которого он очень часто говорил, что ведет войну не с человеком, а с циклопом». Фракиец славился жестокостью, огромным ростом (8 футов и 1 дюйм), страшной силой и прожорливостью – якобы он за один присест съедал от 40 до 60 фунтов мяса и выпивал капитолийскую амфору вина; однако в Равенне Пупиен узнал, что его враг убит восставшими воинами под Аквилеей. Геродиан так описывает этот момент: «Всадники же, везшие голову Максимина от Аквилеи, совершили путь со всей возможной быстротой; при их приближении к другим городам ворота открывались и жители встречали их с лавровыми ветвями. Переплыв озера и болота между Альтином и Равенной, они встретились с императором Максимом (т.е. Пупиеном. – Е.С.), пребывавшим в Равенне, где он собирал отборных людей из Рима и лучших воинов из Италии. Пришла к нему на помощь и немалая сила германцев, присланная ими из расположения, какое они к нему издавна питали – с тех пор как он был у них заботливым правителем. Итак, пока он подготавливал силу для войны с войском Максимина, к нему прибывают всадники, неся голову Максимина и его сына, с вестью о победе и счастье и о том, что войско мыслит заодно с римлянами и почитает императоров, которых избрал сенат. При столь неожиданном известии на алтарях стали совершать жертвоприношения и все славословили без труда одержанную победу. Получив благоприятные предзнаменования, Максим отсылает всадников в Рим, чтобы возвестить о случившемся народу и доставить голову. Когда гонцы влетели в город, показывая насаженную на пику голову врага, чтобы она была видна всем, – тут уж невозможно передать радость этого дня… Максим же, выйдя из Равенны, явился к Аквилее, перейдя топи, которые, наполняясь водами реки Эридана и окрестных болот, семью устьями вливаются в море, поэтому местные жители и называют их на своем языке Семью морями. Аквилейцы, тотчас же открыв ворота, приняли его,