по мосту, отсчитывая деформационные швы. Пальцы сжимали руль, стрелка спидометра неумолимо ложилась, а «Нижегородец» приближался. Одно неловкое движение, и любая машина полетит кувырком.

Хотел бы убить — убил бы здесь. Что может быть безобиднее и логичнее, чем указанная в отчете строчка «не справился с управлением»? Но мне эта падаль нужна живой. Мертвые не умеют отвечать на вопросы.

И тут эта гнида решил, что он от меня если не уедет, так отобьется.

Тонированное окно тачки опустилось, из нее высунулась рука, и в меня полетела какая-то гребаная смесь из фаерболов и коктейлей Молотова.

Это было неожиданно и ожидаемо одновременно. Я дернул рулем, и мой «Руссо-Балт» начало кидать из стороны в сторону. Огонь полыхал слева, справа, но я лишь повышал обороты — костяшки пальцев кололо от магии, по капоту полз морозный узор, тачка ревела, не зная, взлететь ей или начать биться об отбойники безопасности.

Так мы пролетели несколько перекрестков, где сонные светофоры моргали желтым, и мой противник, чувствуя, что я дышу ему в затылок, снова попытался оторваться от меня с помощью банальной силы. Асфальт под колесами пошел трещинами, так и норовя обратиться в стиральную доску.

Ладно, козлина, ты сам напросился.

Морозный узор сорвался с моих пальцев на дорожное полотно, заполняя трещины, сглаживая неровности, не конфликтуя с чужой техникой, но соединяясь с ней. Маг в «Нижегородце» был не слишком искусным, а, может быть, просто узкопрофильным. В любом случае он не заметил, не понял, когда моя техника его достала.

Справа от его тачки возник ледяной столб, и «Нижегородец» дернулся влево. И тут же слева от удирающего автомобиля возник еще один столб.

Бу, сука.

«Нижегородец» заметался по дорожному полотну, стараясь максимально сбросить скорость, чтобы вернуть управляемость машины. А я продолжал шугать его ледяными сталактитами.

Но этот придурок не придумал ничего лучше, чем отмахаться от меня. В водительское окно снова высунулась рука, чтобы попытаться чем-то кинуть… И тут в «Нижегородца» со всей дури влетела фура из перпендикулярного потока.

Да вашу мать!

Я попытался, как мог, увеличить шансы водителя «Нижегородца» на выживание — воздушным потоком выбил его из-под фуры, которая продолжала тащить протараненный автомобиль и так и норовила размазать легковушку по собственному днищу.

Покореженная машинка закрутилась по перекрестку и впечаталась в железное ограждение. Фуру опрокинуло на бок и протащило дальше, выбивая искры из-под кабины и рассыпая коробки с каким-то товаром.

Мой «Руссо-Балт» с визгом тормознул у ограждения, и я, не глуша мотор, вышел на дорогу. Из покореженного «Нижегородца» никто не пытался выбраться, что не слишком-то меня радовало.

Я подошел к водительской двери и к своему глубочайшему удивлению увидел за рулем Темникова! Ах ты ж мелкая паскуда! Я не открыл дверь — вырвал ее и за шкирку, как обгадившегося котенка, вытащил неудачливого левого.

— Догнал-таки… — усмехнулся Темников, когда я привалил его к бочине автомобиля.

Вид у него был не ахти. Осколки стекла торчали из открытых участков кожи, один глаз стремительно заплывал, правая рука безжизненно болталась. И ему еще очень сильно повезло.

— Назови мне хоть одну причину не сделать тебе максимально больно, — процедил я, придерживая пацана за лацканы подранного пиджака.

— Ну, я же не взорвал офис с тобой… — еле ворочая языком, ответил Темников.

— Да, ты хотел взорвать офис вместе с моей девушкой, — произнес я, чувствуя, как из глотки рвутся рычащие нотки.

— Нет… — вяло возразил он, с трудом удерживая равновесие. — Убивать — нет… Только припугнуть… Он, конечно, хотел, но я не решился. Поставил таймер детонатора на шесть утра. А тут ты приперся…

— Кто?

Темников не ответил. Чувствовалось, что парень теряет связь с реальностью.

— Кто заказал взрыв⁈ — рявкнул я, встряхнув закатывающего глаза Темникова за грудки.

— Заказал?.. — повторил парень и вяло рассмеялся. — Пха! Заказал! Нет, за такой заказ я бы не взялся… У него есть на меня кое-что… Пришлось отрабатывать тишину…

Его голос становился все слабее, взгляд утрачивал осмысленность. Еще минута, и Темников лишится сознания.

— Кто, кто этот человек? Имя, мать твою! — теряя всякое терпение, прикрикнул я.

Темников посмотрел на меня затуманенными то ли болью, то ли страхом глазами, но все же произнес:

— Николай… Николай Распутин…

Я замер на мгновение, борясь с чудовищным желанием свернуть пацану шею. И, честно сказать, удержался с превеликим трудом.

Бить мошкару нет смысла, если нужно выносить мусор. К тому же шансов на выживание у этой падали не так чтобы и много. Авария все же была взаправдашняя, это не бампер на парковке притерли.

— Выживешь — можешь вызвать меня на дуэль, — произнес я, выпуская ткань темниковского пиджака из рук.

Парень тут же осел на асфальт, потеряв опору.

Из перевернувшейся фуры выбрался водитель. Даже на первый взгляд было ясно — отделался испугом. Подходить к нему я не стал, да он и сам, кажется, смотрел с ужасом на то, что случилось при его непосредственном участии. «Нижегородец» покорежило так, что выжить внутри можно было лишь чудом.

Я развернулся, не утруждая себя вызовом скорой, сел в свою машину и ударил по газам. Пора навестить родовое гнездышко Распутиных и спросить с папаши, какого хрена у его сынули полностью отсутствует инстинкт самосохранения.

Князья Распутины в этом мире жили в шикарном особняке на западе столицы. Поближе к просветленной Европе, видимо. Трехэтажный дом, кованый забор, сад, который, наверное, по весне вполне даже ничего, пафосная охрана, расслабившаяся ночью просто до неприличия.

Я аккуратно припарковал машину перед центральными воротами, вышел, пиликнул сигналкой, помахал в камеру наружного наблюдения и небрежным жестом вынес ворота на территорию Распутиных.

Глава 10

Москва, Кремль, Виктор Сергеевич Нарышкин

Боярин был не очень трезв, имел вид отдохнувший и заниматься проблемами имперского масштаба хотел бы завтра, желательно после обеда. Но когда Его Величество срочно приглашает тебя пред свои светлые очи, то увильнуть от такой аудиенции шансов нет.

— Вот скажи мне, Витя, какого хрена в моей столице происходят взрывы? — вкрадчивым тоном поинтересовался Дмитрий Романов, перебирая бумажки на своем столе.

— Государь, смилуйся, — застонал Нарышкин. — Ребята работают, сейчас всех найдут и всех повяжут.

— Кого вязать-то ты собрался, рожа пьяная? — усмехнулся в ответ Дмитрий Алексеевич, складывая руки на столешнице. — Дружка своего, Мирного?

У боярина, кажется, начался нервный тик. А еще мужчина стал стремительно трезветь, осознавая масштабы бедствия.

— Лютый уже отчитался мне, что там и как, — сообщил Его Величество. — Пацан сейчас мчит на всех парах к своему обидчику. Знаешь, кто обидел нашу гордую птичку?

— Распутин, — мрачно отозвался Нарышкин, прекрасно догадавшись, о ком идет речь.

— Ве-е-ерно, — протянул государь. — Кто еще у нас может гадить с таким завидным постоянством? Только Гришка