«А тут баба, родившая троих детей, считается малородящей и живущей для себя», — с усмешкой подумал Аркадий. — «Будто два разных народа, а ведь всего сто сорок с лишним лет прошло…»

Нормой считается, если крестьянка выносила пятерых детей, но есть и матери-героини, рожавшие по двенадцать-тринадцать раз. Правда, из всех этих детей до приличных возрастов доживают не все.

Пора было работать, поэтому он вновь поднялся на ноги и начал копать. Его лёгкий вес сильно мешал, поэтому он тратил больше усилий на втыкание лопаты в грунт. Это выматывало.

«В мои времена дети — это даже не сознательное решение и большой груз ответственности, а настоящая обуза, способная утащить семью в пропасть нищеты», — продолжил он размышлять. — «Тут же это суровая необходимость. Дети тут — это почти бесплатная рабочая сила и опора в старости. Как бы отец не припахивал своих детей, а всё равно, дети помогут ему в старости».

Его отец работал на деда с самого детства, а когда дед постарел и ослаб, не бросил, приютил в своём доме и кормил задарма. Тут так заведено.

«А у нас бы в государственный дом престарелых сдали», — подумал Аркадий.

В тридцатые власти подумали-подумали и сделали финт ушами — пенсии отменяются, но зато «в их счёт» по всей России открываются государственные дома престарелых, в которые можно бесплатно сдать своих стариков и освободить от них сверхценную жилплощадь. Пенсионеры бастовали, но у властей есть проверенные способы «улаживания» таких неполадок…

Закон приняли, все пенсии, кроме военных и по инвалидности, отменили и открыли сотни домов престарелых — тут всё было честно. Но это подрывало желание людей заводить детей. Сдать родителя в дом престарелых стало слишком легко…

«А вот детдомы все закрыли», — подумал Аркадий с усмешкой.

Ямы для опорных столбов сарая, были вырыты, после чего он нашёл сами столбы и вкопал их — это было гораздо легче, поэтому, можно сказать, что он отдохнул.

Всё было предварительно измерено, со всей тщательностью, поэтому, когда он приложил первое торцевое бревно, всё совпало почти идеально.

До заката измотанный Немиров собирал дровяник и закончил уже в темноте. Есть пришлось при лучине — Марфа не собиралась кормить его просто так, поэтому условием получения ужина была постройка дровяника.

Зато теперь дровяник готов и Аркадий мог приступить к запасанию дров, которыми надо забить сарай доверху. Если он будет в здравом уме и светлой памяти, то ни за что не сунется в зимний лес без отделения штурмовиков с автоматическим оружием.

— Иди есть, я сготовила, — позвала его Марфа.

* * *

Две недели спустя, в путь засобирался Александр с сыном. Он погрузил весь свой скарб на телегу, запряг в неё полудохлую клячу, после чего усадил сына рядом с собой и поехал.

Ни прощания, ни кивка — теперь они окончательно чужие люди.

— Теперь всё… — прошептал Аркадий, загружающий в дровяник очередную партию дров. — Теперь начался сурвайвл-хоррор в пустой деревне…

Они с Марфой, одни против всего мира — в лучших традициях Бонни и Клайда.

Только вот жить с ней тяжко. От «хорошего» характера она постепенно начала удобрять ему мозги. Аркадий даже проникался пониманием её бывшего мужа, который вдруг перестал бороться с лихоманкой и умер…

А ещё Немиров укреплялся в мысли, что надо было рискнуть и рвать когти в Астрахань — там пугающая неизвестность, чуждый город, но здесь, порой, просто невыносимо.

Одно хорошо — на работу он выходит с нетерпением и удовольствием.

Состояние его значительно улучшилось, ведь Марфа, несмотря на то, что та ещё колючая стерва, не жалеющая даже мозги ребёнка, очень хорошо готовила и потчевала его вкуснейшими щами и, иногда, борщом. И хлеб пекла отличный.

«Всё хорошо в ней, но вот характер…» — подумал Аркадий, забивающий очередной столб в землю.

Идея с оградой никак не желала оставлять его, поэтому он взялся за разбор чужих заборов и строительство высокой ограды вокруг участка Марфы и колодца, который сравнительно недалеко.

У соседей самодельные штакетины располагались с интервалом в десять-пятнадцать сантиметров, но он перевязывал их впритык, чтобы волки не пролезли.

Самих волков, пока что, не видно, но это только кажется, что их нет. Есть они…

Продовольствие есть, но Аркадий дополнительно занялся сбором грибов и ягод — можно высушить и добавлять потом в еду.

Ещё он пробовал соорудить силки для поимки куропатки или зайца, чтобы закоптить мясо солдатским методом, но быстро понял, что он не умеет и ничего у него не получится.

Почти половина ограды готова, поэтому есть надежда, что удастся пересидеть зиму в безопасности.

Но ограничиваться только, кхм-кхм, оградой он не собирался. Нужны были более действенные средства обороны, поэтому он, как закончит ограду, приступит к вытачиванию кольев и сооружению рогаток. В его голове созрел план по созданию линии обороны, которая ограничит манёвр для прорвавшихся за ограду волков — так их будет гораздо легче убивать.

Почему-то он даже не сомневался, что волки нагрянут. Марфа говорит, что эта зима будет лютой, согласно накопленным ею приметам. Возможно, она ошибается, ведь приметы имеют очень сомнительную точность, но если она права, то волкам будет тяжелее найти пропитание и они вспомнят о «людском резерве», за которым уже давно следят.

— Надо ускоряться, — произнёс Немиров и изо всех сил шарахнул самодельной кувалдой по столбу.

* * *

— С-с-сука… — вошёл Аркадий в избу.

Народные приметы не солгали и зима выдалась на удивление холодной.

Воду в колодце приходится добывать ударами ведром с камнем — веса пустого ведра для пробития льда не хватает.

Это отнимает время, а на улице где-то под минус сорок (2) — крещенские морозы.

Волки уже в открытую шастают вдоль забора и воют, пытаясь деморализовать свою скорую добычу.

Немиров основательно укрепился — по всему двору, тщательно расчищаемому им от снега, расставлены рогатки, оборудованные острыми колами, на морозе ставшими более твёрдыми.

Ещё эта зима вышла снежной, к сожалению Аркадия. Ограду постепенно заметало и скоро снег позволит волкам перебираться внутрь почти беспрепятственно.

Только их ждёт деревянный укрепрайон имени гвардии капитана Немирова, с которым уже успел познакомиться один из их товарищей по опасному бизнесу — самый бесполезный и слабый из волков подгадал момент и перепрыгнул через забор, когда уровень снега это позволил.

К несчастью для волка, приземление пришлось на специальную рогатку, колы которой были направлены исключительно вверх.