смыслу. Лучше показать на примере: блоковское «Здесь стянута бессмысленно и тупо / Кольцом железной боли голова» — тут, по логике, должно быть «железным кольцом боли», но это гипаллага. Металепсис — это риторический приём, работающий с причинно-следственной связью, когда слово или выражение, обозначающее предшествующий момент, заменяется словом, обозначающим последующий. Например, «Он побледнел от гнева» — от самого гнева не бледнеют, но бледнеют от прилива адреналина, который вызван гневом. В обывательской жизни всё это нафиг не сдалось, но вот я применяю, иногда… RedDetonator Просветительский.

2 — О температурных минимумах в Астраханской губернии — фиксировали −32°C (февраль 1880 года), но с оговорочкой, что возможно и ниже в степных местах, «так как имеются сведения о замерзании ртути в термометре». Температура замерзания ртути −38,83°C Источник: Шперк Ф. Ф. Очерки Астраханского края. Климат г. Астрахани и Астраханского края: С 24 граф. табл. — СПб., 1895.

3 — О земляном поле в крестьянской избе — тут надо сказать, что в тёплое время года крестьяне опрыскивали пол водой, чтобы избежать чрезмерного запыления, но зимой они этого не делали. Вместо этого они утрамбовывали землю подручными средствами, после чего посыпали её соломой. Солома нужна была для впитывания лишней влаги и создания буфера между холодным полом и воздухом помещения. В Чистый четверг перед Пасхой крестьяне обычно проводили генеральную уборку жилища, в ходе чего заменяли отработавшую своё солому. Важный момент, чтобы потом у тебя, уважаемый читатель, не возникало вопросов. Ты можешь заметить, что в деревне есть дома с деревянным полом, и Аркадию было бы логично переехать в один из таких домов, но надо понимать, что для крестьян тех лет дощатый пол не имел каких-то особых преимуществ. С соломой выходило даже теплее, ну и диды жили на земляном полу, ходили по соломе, и так было очень и очень давно. К тому же, дощатый пол в крестьянской избе — это совсем не одно и то же, что дощатый пол в современном одноэтажном сельском доме. Если в современных домах делают высокий фундамент, чтобы создать большой воздушный буфер между землёй и полом, то в крестьянских избах не было стандартизации и буфер делали, если делали вообще, кто во что горазд — необязательно дощатый пол означал большую, чем у земляного пола, теплоту.

Глава четвертая

Сельский житель

— Чего оглядываешься-то? — поинтересовался Аркадий у Марфы.

— Жалко избу оставлять… — ответила та. — Хорошая была…

— Не жалей, — усмехнулся Аркадий. — Новую построим тебе, будет лучше прежней.

Саму избу он планировал построить при содействии местных — если глава общины удовлетворится парой хороших шкур и направит пару-тройку мужиков на строительство избы для Марфы.

Устоявшихся твёрдых расценок тут нет, поэтому всё зависит от того, как договоришься. Если староста посчитает, что двух шкур недостаточно, то можно подрядить Марфу стирать вещи в его доме и помогать его жене по хозяйству, на определённый срок. Тут принято производить взаиморасчёт услугами и товарами, поэтому ничего необычного в подобном нет.

И если Марфа сумеет обуздать свой поганый характер, то есть шансы, что кто-то из местных бобылей положит на неё глаз, после чего у неё всё станет хорошо. А до этого она может зарабатывать себе на жизнь шитьём — у неё это очень хорошо получается и её платки ценила вся Мамоновка.

В общем-то, Немиров был спокоен за её судьбу — не пропадёт баба.

Марфа наткнулась взглядом на уже гниющие туши волков, висящие на столбе, и содрогнулась. Аркадий поленился их снимать, хотя уже весна и понятно, что волки добровольно в деревню не придут.

Сейчас стаи серых убийц шастают по лесистой местности вдоль Волги и жрут всё, что не сумело спрятаться. Но людей они обходят, если люди не выглядят уязвимыми, конечно.

— Что? — спросил Аркадий, когда Марфа перевела взгляд на него.

Всю оставшуюся зиму она вела себя очень тихо и больше не удобряла ему мозги. Их взаимоотношения резко изменились, потому что Аркадий вёл себя совершенно нехарактерно для мальчика его возраста, что её, судя по реакциям, сильно напрягало. Даже сильнее, чем волки, которые навсегда остались во мраке кошмарного прошлого.

— Ничего, — ответила она и пошла дальше.

Телегу со скарбом тащил Аркадий, за зиму смастеривший себе удобное ярмо.

Он не тратил время вынужденного бездействия напрасно — он ел и активно упражнялся, чтобы повысить свою физическую подготовку. Когда холода начали сходить, он занялся бегом, для чего расчистил двор от рогаток, а в остальное время тягал камни и выполнял гимнастические упражнения. Всё это поначалу вызывало непонимание Марфы, но потом она привыкла и перестала обращать внимание.

Аркадий сумел планомерно повысить количество отжиманий до пятидесяти за подход, а подтягиваний до двадцати — он всё ещё лёгкий, поэтому давалось ему это легко.

Он больше не напоминал того ходячего скелета, легко сдуваемого встречным ветром. Последствия перенесённой холеры уже почти сошли на нет, чему способствовали хорошее питание и высокая физическая активность. Благодаря регулярным тренировкам, мышцы Аркадия окрепли, увеличились в объеме, и всем своим видом обещали, что это только начало.

«Ещё слишком слаб для серьёзных дел, но уже не заморыш», — оценил он своё состояние.

Мускулистым амбалом быть невыгодно, ведь объёмные мышцы требуют для своего поддержания большего количества калорий, с которыми тут всё не так просто, но Аркадию оно и не нужно. Его больше интересовали функциональность и выносливость.

Преимущество легкоатлета в том, что если он слабее тебя, то не догонишь, а если сильнее, то не убежишь.

Немиров услышал какой-то шорох в придорожных кустах. Он сразу же распрягся и взял с телеги кремнёвое копьё.

Маловероятно, что это волки, но предосторожность не бывает лишней.

К счастью, это оказалась куропатка, которую тоже напрягла повисшая тишина, из-за которой у неё не выдержали нервы и она упорхнула прочь.

— До Фёдоровки ещё четыре версты, — сказал Аркадий, снова впрягаясь в телегу.

— Знаю, — ответила на это Марфа. — Давай больше не будем останавливаться?

* * *

Немиров озадаченно почесал затылок и ещё раз внимательно осмотрелся.

Что-то с Фёдоровкой было не так.

Вроде село как село, (1) церковь стоит, в центре площадь, но что-то не так…

— Пойдём потихоньку, — произнёс Аркадий и потащил телегу.

На главной сельской улице, ведущей прямо к деревенской площади, было поразительно пусто. Такое можно было объяснить зимой, но сейчас весна. Пусть и грязно, но крестьян грязь никогда не пугала и