Элла взяла Себа за руку и потянула за собой через Шаткую калитку к полуобвалившейся песчаной дамбе:

— Это не дикие гуси, а фламинго.

Над их головами раздался мягкий ритмичный шелест черных и малиновых крыльев; пять длинношеих фламинго опустились на мелководье. Они гоготали и кричали громче, чем гуси, но это было так прекрасно, что у него перехватило дыхание.

Дикие фламинго!

Греясь под теплыми лучами солнца, Себ стоял и смотрел, как колышется высокий тростник. Белоснежные цапли и серые журавли бродили по краю солоноватых лужиц, но именно стая розовых фламинго на красных ногах притягивала к себе его взгляд. Их было, наверное, не меньше сотни — всего лишь в нескольких метрах от берега. И никаких людей.

Ни машин. Ни домов. Ни хихикающих школьников.

Просто море, небо, крики птиц и шелест тростника. И Элла — с ветром в волосах и солнцем на нежной коже.

Себастьян задержал дыхание, чтобы успокоить участившиеся удары сердца. Потом медленно выдохнул. И напряжение последних месяцев отпустило его.

Его плечи расслабились, морщины разгладились. Тупую боль в спине, которая его беспокоила во время долгого перелета из Сиднея, казалось, просто унесло теплым, насыщенным запахами ветром.

Он мог бы стоять так вечно. Но Элла отпустила его руку и села на теплый песок.

Себ улыбнулся, увидев, что она скинула сандалии и с удовлетворенным вздохом зарыла в песок пальцы ног. Он взглянул на свои запылившиеся ботинки и черные носки, врезавшиеся в кожу. Все это выглядело здесь таким неуместным!

Не колеблясь, Себ плюхнулся рядом с женщиной, развязал шнурки и впервые за несколько месяцев погрузил босые ступни в теплый рассыпчатый песок. Однажды он организовал поездку на берег моря для своей команды, но никак не мог вспомнить, почему ему самому не удалось выбраться.

Себ с наслаждением пошевелил пальцами. Ощущение было непередаваемым.

А потом его словно ударило.

Черт! Он превратил себя в ничтожное клише — человека, у которого были деньги, но не было возможности ими наслаждаться.

Себастьян рассмеялся. То был глубокий, звучный смех. Смех, от которого болят скулы. Только через минуту он вытер выступившие на глазах слезы и посмотрел на Эллу.

Она молча улыбнулась ему, а затем повернулась так, чтобы они оба могли видеть фламинго. Себ ощущал на своем лице солнце и теплый ветерок, и чувство удовлетворения, близкое к радости, наполнило его сердце. Правда, к этому примешивалось сожаление. Было время, когда подобную радость приносило ему каждое новое ощущение. Он и не заметил, как утратил эту способность.

Понадобилась молодая англичанка, чтобы восстановить контакт с миром, свободным от высоких технологий, и сделать этот момент особенным.

— Иногда я люблю приезжать сюда на велосипеде, даже не в сезон, — заметила Элла. — Просто для того, чтобы обрести немного покоя. Надеюсь, вы не сердитесь, что я вас сюда привезла?

Он взял ее руку, поднес к губам и улыбнулся. Они сидели, ничего не говоря, но чувствуя себя при этом абсолютно свободно и естественно. Сидели и улыбались.

* * *

— Вы могли бы меня предупредить, что тут будет масса народу, — шепнул Себ на ухо Элле, когда она, взяв его под руку, прокладывала путь к фортепиано.

— Что? И испортить себе удовольствие понаблюдать, как вы кокетничаете с дамами? — Она усмехнулась. — Вы очень ценный гость. — Она чуть сильнее сжала его руку. — Сандрин заказала специально откормленного бычка.

Себ чуть не поперхнулся газировкой.

— Ну, вряд ли в моей семье были обжоры, — наконец выговорил он.

— На вашем месте я бы не зарекалась, — предупредила Элла, промокая салфеткой капли воды на рукаве его пиджака. — Очень мило с вашей стороны, что вы согласились проверить ее модем. Сандрин, можно сказать, живет заказами по Интернету. А здесь нечасто встречаются прирученные компьютерные гуру. — Прежде чем Себ успел ответить, Элла посмотрела через его плечо и кивнула. — Так, я получила от нее сигнал. Закуска почти готова, так что мне пора приниматься за работу. Надеюсь, у вас нет аллергии на фортепиано?

Молодая женщина опустилась на крутящийся стульчик, ее пальцы легко побежали по клавишам. Известные мелодии трансформировались в изящную и чувственную музыку. Для не слишком искушенного слуха Себа это звучало восхитительно.

— Вы импровизируете? — изумился он.

Элла рассмеялась:

— В этом-то вся и соль. В противном случае можно было бы крутить диски. Моя задача — создать музыкальный фон, соответствующий именно этому вечеру. — Элла кивнула в сторону элегантно одетой дамы, которая совсем недавно тепло приветствовала Себастьяна, когда он извинился, что пришел без приглашения. — Семья Морель пожелала услышать на этом вечере нечто вроде сочетания джаза и классических баллад.

Пальцы Эллы на мгновение приостановили свое движение, ее правая рука сыграла тему из старого голливудского фильма. Ей удалось придать простой мелодии невероятную глубину.

— Клянусь, вы и раньше это делали. — Себ обошел фортепиано, чтобы видеть ее лицо. Теперь он радовался, что согласился прийти сюда.

Она улыбнулась:

— Да. Лет, наверное, с десяти. Играла вместе с родителями. Может быть, вы слышали о трио Бейли? И я люблю это, люблю, люблю. Я могла бы играть, даже если бы мне ничего не платили… Только, ради бога, не говорите об этом Сандрин.

Он кивнул:

— Можете не беспокоиться. Но у меня есть вопрос: почему именно здесь, в отеле?

— Чтобы наблюдать за людьми, конечно! Вы и не представляете, что можно увидеть, сидя за инструментом. Через некоторое время музыкант начинает сливаться для гостей с фоном — вот тогда-то и можно увидеть, кто из Них кто. В любом случае, — продолжала Элла, — мадам Морель скоро пригласит вас к себе за стол, так что смотрите, хорошо разыграйте свою партию. Кто знает, может, к концу вечера вы обзаведетесь кучей родственников.

И точно, всего лишь через пару минут хозяйка вечера, кивнув Элле, увела Себастьяна. Элла могла ему только посочувствовать, когда его начали представлять многочисленным дядям и тетям, кузенам и кузинам, племянницам и племянникам.

Бедный Себ! Должно быть, у него голова пошла кругом.

У Эллы было всего лишь несколько минут, чтобы представиться мадам Морель и ее семье и объяснить, откуда на празднике взялся генеральный директор «Кастеллано-Тех».

Восторгу не было предела: Себастьян Кастеллано — на их маленьком семейном торжестве, причем ищет кого-то из Морелей?!

Надо же!

А что же Себ?

Себастьян Кастеллано вошел в отель с самоуверенностью человека, который привык получать то, что ему нужно.

К тому же у него было еще два преимущества.

Во-первых, его знаменитое обаяние, которое он тут же включил на полную мощность. И, конечно, одежда. Костюм сидел на нем идеально, подчеркивая узкую талию и бедра, широкие плечи и грудь, к которой она так драматично прижалась сегодня утром.