Определители профессий, безусловно, машины удивительные. Возьмем, скажем, возраст, до какого можно пройти тест, – пятнадцать лет. Потом, как ни старайся, печать не получишь. Почему пятнадцать, а не, скажем, шестнадцать или четырнадцать, никто не знает. Взрослым лотоматоны тоже не сообщают, кто кем мог бы стать. Наверное, из вежливости.

Никогда не было ни переизбытка, ни недостатка профессий – лотоматоны словно обменивались данными. Казалось, машины осведомлены и о техническом уровне Мехатонии. Со временем, с развитием прогресса, машины, наверное, будут давать людям совершенно новые профессии. Жители Мехатонии смогут повторить путь Древних и узнать, что с ними стало. Или покажутся сами Древние. Что, если они специально оставили изобретения как подсказки?

– Известно ли вам что-нибудь о Турнире Самоубийц? – поинтересовался Уэнделл.

Вновь молчание, но более растерянное.

– Господа, нам следует действовать быстро и крайне решительно, пока не стало поздно, – инспектор перестал расхаживать взад-вперед и замер посреди кабинета. – Поэтому давайте начистоту. Предположим – только предположим! – что лотоматон каким-то чудесным, непостижимым образом ошибся. Прекратите кашлять, Теадеус, возьмите себя в руки наконец! Ошибки бывают у всех, никто не безгрешен!

– Случалось ли подобное раньше, господин инспектор? – подала голос Белинда.

– Нет, насколько мне известно.

– Вы в-верите, что п-подобное и п-правда произошло? – заикаясь, спросил несчастный Теадеус.

– Я вообще в это не верю. Поэтому и сказал «предположим». Предположим – ради всего святого, не падайте в обморок, Теадеус! – что лотоматоны ошиблись. Один-единственный раз выдали неверный ответ из сотен тысяч безукоризненно точных. Что тогда? Только представьте, что будет, если люди начнут сомневаться в выборе машин! «Если ошиблись один раз, могут ошибиться и второй» – вот как все станут рассуждать. Последствия подобных умонастроений непредсказуемы. Нам выпало принять непростое решение, но другого выхода нет. Мы должны избавиться от Ульрика для блага всего общества.

– Но как?! Не убивать же его, в самом деле?! – воскликнула Белинда.

– Разумеется, нет. Пусть все выглядит как несчастный случай.

На какое-то время опять стало тихо. Белинда и Теадеус обдумывали сказанное.

– Не поймите меня неправильно, господин инспектор, но вы рехнулись, – Теадеус Фрок решительно поднялся из-за стола. – Я буду вынужден немедленно доложить о ваших намерениях куда следует.

Председатель Департамента профпригодности сердито сверкал стеклами безукоризненно чистых очков и даже перестал кашлять.

– Полностью согласна, – подала голос Белинда. – Ульрик далеко не ангел, но убивать его – уже слишком.

Теадеус вместе с Белиндой направились к двери.

– Повторяю вопрос, – невозмутимо продолжил Уэнделл. – Вы слышали что-нибудь о Турнире Самоубийц?

– Какое это имеет значение? – обернулась Белинда.

– Турнир Самоубийц, пожалуй, самое кровавое и смертельно опасное спортивное состязание. Ульрик решил участвовать в нем. Добровольно. Мы не будем помогать ему покинуть этот мир. Но и мешать не станем.

Вновь молчание. Видимо, Теадеус и Белинда представляли Ульрика лежащим в гробу.

– Значит, он умрет, если проиграет? – наконец спросила Белинда.

– Еще как.

– А что, если Ульрик выиграет?

– Никому не удавалось пройти все испытания и остаться в живых.

– О, вы понятия не имеете, на что он способен! – воскликнула Белинда. – Постоянно жульничает и обманывает! Вот увидите, он легко пройдет испытания, да еще с этой гнусной улыбочкой, а после разорит нас, предъявив счет на колоссальную сумму!

– Какой выход предлагаете вы?

– Уволить, и дело с концом!

– Это никогда не поздно. В ближайшее время Ульрик никуда из Блэткоча не денется, а там посмотрим.

Белинда и Теадеус молчали, каждый по-своему: председатель Департамента профпригодности смущенно-задумчиво, а директор фирмы «Брайан и Компания» саркастично-насмешливо.

– Мы сделаем это для общего блага, – повторил главный довод Уэнделл. – Так будет лучше для всех.

– Кроме Ульрика, – напомнил Теадеус.

– Лучше пусть пострадает один, чем тысячи.

Инспектор заложил руки за спину и отошел к окну, показывая, что разговор окончен.

«Может, треклятая штуковина и правда ошиблась, – подумал Уэнделл. – Что с того? Нельзя допустить, чтобы об этом стало известно. Белинда ненавидит Ульрика всем сердцем, но она и понятия не имеет, насколько он опасен».

* * *

Дневник Нейтана.

«Сегодня утром я обнаружил на подоконнике мертвую осу. Вчера – еще одну. Совпадение? Вряд ли».

* * *

Около часа ночи в замке послышалось загадочное скрежетание. Страдавший бессонницей Ульрик поднялся с постели и прислушался к шепоту в коридоре.

– А я тебе говорю, это тот самый номер!

– Так тебе и написали, что тут есть деньги.

– Хочешь – вали, мне больше достанется.

– Попробуй среднюю и поворачивай до щелчка.

– Отстань, я лучше знаю, как вскрывать замок!

Ульрик распахнул дверь и выставил вперед револьвер – на сегодня желание работать пропало. В коридоре стояли полицейские с чулками на головах. Один, невысокого роста, спешно спрятал за спину газету.

– В чем дело? – поинтересовался Ульрик.

– Э-э-э… кажется, мы ошиблись дверью, – пролепетал коротышка.

Его высокий коллега попятился к выходу.

– Доброй ночи, сэр!

– Всего наилучшего!

– Крепких снов!

Неприятностиметр молчал.

Ульрику был нужен новый фрак. Прежний выглядел совсем непрезентабельно: блэткочская грязь оказалась на удивление въедливой. Как он ни старался, вывести пятна не удалось даже патентованным чистящим средством. Ульрик сдался и отправился за покупками.

Внезапно выяснилось, что купить новый фрак в Столице Метеоритов задача не из легких. Наконец, ему улыбнулась удача в бюро похоронных услуг. Когда владелец понял, что перед ним не бывший клиент, пришедший жаловаться на товар, то с удовольствием продал фрак за полцены. И был невероятно счастлив, что сумел избавиться от вычурного наряда, долгое время висевшего на вешалке в ожидании подходящего покойника с чувством стиля.

Утром первого дня Турнира его разбудил громкий писк. У кровати, будто ночник, вырос почтовый ящик и споро засыпал сонного Ульрика письмами. Одно, в большом белоснежном конверте, пришло из суда. Ульрик непослушными пальцами разорвал плотную бумагу. Внутри обнаружился сложенный вчетверо листок: вот-вот должно было состояться первое слушание по делу «Ульрик Вайтфокс против лотоматона».