Этого больше не повторится. Я не позволю ничему захватить меня так, как это сделали наркотики, алкоголь или такой человек, как Николай Козлов. Не в этот раз. Я была взрослой женщиной, а не затюканным ребенком, у которого нет никаких обязанностей. Я ухватилась за брошенный мне спасательный круг и не хотела его отпускать. Вместо того чтобы воспринимать свою жизнь как должное, я должна была ценить ее такой, какая она есть, дорожить каждым мгновением, и я собиралась извлечь из нее максимум пользы, чего бы это ни стоило.

Моя бабушка была права. Я никогда не должна была вести танцевальный класс в гараже. Я всегда должна была быть здесь, и я была так невероятно рада, что Алек заставил меня использовать этот шанс.

Я снова низко поклонилась в реверансе, который не смогла бы сделать даже королева, и встала, когда почувствовала руку на своей руке, помогая мне. Алексей стоял рядом со мной, в его руках был огромный букет красных роз. Наклонившись, он поцеловал меня, и, хотя это было простое прикосновение губ к моей щеке, оно подействовало на меня так же сильно, как и первое.

— Ты была невероятна, — мягко сказал он.

— Только благодаря тебе, — сказала я, вкладывая в каждое слово смысл.

— У тебя получилось, — сказал Юрий, с ухмылкой глядя на меня, присоединившегося к нам, внезапно став моим другом. — Ты действительно, блядь, сделала это.

— Я же говорил, что она справится. Я никогда не сомневался, — сказал Алек таким тоном, который говорил о его искренности, о его полной вере в меня.

Алексей взмахнул рукой в жесте зрителям, которые все еще стоял на ногах и аплодировали. Я ответила ему жестом, повернувшись так, чтобы охватить взглядом всех танцоров на сцене, а затем свела руки вместе и захлопала в ладоши, когда Юрий присоединился к своему брату, и они поклонились друг другу, прежде чем занавес закрылся в последний раз.

Наблюдая за тем, как он выпрямляется, я поняла, что мне не нужно было чувствовать руку Алека или видеть его рядом с собой, чтобы понять, что он находился рядом со мной, поддерживал меня все это время.

Поддерживал меня…

10

Алек

Я чувствовал себя на вершине мира, когда мы выходили из театра, направляясь в местный бар, чтобы выпить в честь праздника. Это было хорошее начало для нас. Привлечение Клары в качестве нового руководителя было именно тем, что требовалось компании, и я был рад, что все остальные наконец-то согласились с этим решением.

Мы толпились на тротуарах, а компания смеялась и толкала друг друга.

Переодевшись, мы собрались идти из театра в местный бар, где, к счастью, очень привыкли к шумной толпе. Юрий заявил, что первый раунд за ним. Я сдержал фырканье и ехидное замечание по поводу того, как быстро изменилось его отношение. Сегодняшний вечер был посвящен хорошему, а не плохому. Все мы склонны к суждениям, и даже я был в них повинен. Я не имею права подвергать сомнению другого. Вместо этого я взял кружку и поднял ее, кивнув брату в знак благодарности.

— Это было потрясающее выступление. Первое из многих, — Юрий поднял тост, звеня бокалами со всеми нами, а затем обратился конкретно к Кларе. — Если мы сможем и дальше так танцевать, какие бы спектакли мы ни ставили, то ты не только докажешь, что действительно достойна звания примы, но и балет Волкова будет признан выдающимся коллективом, каким его задумала моя мама. — Все зааплодировали в знак согласия.

Переведя взгляд на Клару, я не мог не заметить, что она не подняла бокал, чтобы присоединиться к тосту, просто потому, что у нее его не было. Я не знаю, хотела ли она сохранить рассудок, или это было связано с ее зависимым характером, но я сразу же почувствовал связь с ней — как будто мы были аутсайдерами в этой шумной, сумасшедшей компании.

Она почувствовала, что я смотрю на нее, и ее глаза остановились на моих. Она неуверенно улыбнулась мне, и моя кружка замерла на пути к губам. В этой улыбке было что-то еще, что-то, что я не мог не считать ожиданием. Неожиданно моя ухмылка стала еще шире, так как в моей голове расцвел другой сценарий. Может быть, она немного беспокоилась о возможном штрафе, который ей придется заплатить, если Юрий достанет какой-нибудь анализатор дыхания и обнаружит, что она выпила хоть каплю алкоголя. Я никогда не задумывался над определением штрафа, но сейчас его возможности казались безграничными.

Черт. Каждый раз, когда я клялся себе, что буду вести себя хорошо, что буду держаться от нее подальше ради всех остальных, это никак не получалось. Как будто она была каким-то магнитом, а я был из стали.

— Не надо, — прорычал Юрий мне в ухо, в его тоне слышалась злость.

Так много в нем было задорного. Достаточно было взглянуть на него, чтобы понять, что теперь он смотрит на Клару, заметив, что я смотрю на нее. Он постоянно делал замечания, что я отвлекаю его танцовщиц, и я точно знал, что его взбесит, если я подойду к Кларе.

Но мне уже было абсолютно все равно, что его бесит. Мы могли быть совладельцами компании, но это не означало, что я перед ним отчитывался. Мне никогда так не хотелось надрать себе задницу, как сейчас, за так называемое правило, которое мы ввели для того, чтобы никто из нас не рисковал успехом компании из-за женщины — или мужчины, как в случае с Юрием, — но сейчас не время и не место для бессмысленной перепалки.

Проигнорировав его указание, и, несмотря на то, что в руках у меня оставалась почти полный стакан, я сказал: — Я принесу еще одну порцию для всех.

Протиснувшись сквозь толпу, я направился к бару, не торопясь возвращаться к столикам, которые заняла моя компания. На переполненном паркете я увидел несколько танцовщиц, которые выделывали движения, настолько далекие от точных движений классического балета, что мне пришлось усмехнуться. Мне было приятно видеть улыбки на их лицах. Эти люди заслужили выходной. Юрий отработал на них и будет работать дальше. Может быть, он и заноза в моей заднице, но этот человек был предан своему делу и требовал от каждого танцовщика, переступившего порог нашего театра, самого лучшего.

Пока я стоял в очереди на обслуживание в огромной толпе, борющейся за возможность заказать напиток, я снова отыскал Клару. Она разговаривала с несколькими другими танцорами, говорила и смеялась