— Мне срочно, — сказала мама. — Меня «скорая» ждёт внизу. Можно побыстрее?

— Да, миссис Хэтчер. Разумеется, — сказал Генри. — Едем вниз, никаких остановок.

Кто-то потыкал меня в спину. Я обернулся. Это была миссис Раддер.

— Что стряслось? — шёпотом поинтересовалась она.

— Брат проглотил моего черепаха, — так же шёпотом ответил я.

Миссис Раддер перешептала это мужчине, стоявшему рядом, а тот в свою очередь — стоявшей рядом женщине, а та уже — на ухо Генри. Я стоял и смотрел прямо перед собой, притворяясь, что ничего не слышу.

Мама обернулась с Фаджем на руках и сказала:

— Не смешно. Ни капли не смешно!

Но Фадж был другого мнения:

— Смешной-смешной-смешной Фаджи!

Все засмеялись. Все, кроме мамы.

Двери лифта отворились. Двое мужчин в белом ждали в холле с носилками.

— Этот ребёнок? — спросил один.

— Да. Да, этот, — всхлипнула мама.

— Не волнуйтесь, дама. Не успеете оглянуться, окажемся в больнице.

— Пошли, Питер, — мама потянула меня за рукав. — Мы едем вместе с Фаджем.

Мы с мамой влезли в синюю машину. Я никогда ещё не был внутри «скорой помощи Так там всё чисто, аккуратно. Фадж стоял на коленках на топчане и смотрел в окно. Он помахал собравшейся у тротуара толпе.

Один из санитаров сел назад, к нам. Другой — за руль.

— А в чём проблема-то? Ребёнок вроде здоровый.

— Он проглотил черепаху, — шёпотом объяснила мама.

— КОГО проглотил? — переспросил первый.

— Съел моего черепаха! Вот что! — сказал я.

Мама закрыла лицо платком и снова зарыдала.

— Эй, Джо! — крикнул санитар водителю. — Жми на газ! Дитё проглотило черепаху.

— Не смешно! — продолжала настаивать мама. Я был с ней согласен, учитывая, что черепах — мой!

Мы подъехали к приёмному отделению больницы. Фаджа быстро унесли две медсестры, мама побежала за ними.

— А вы подождите здесь, молодой человек, — крикнула мне другая медсестра, указывая на скамейку. Я сел на твёрдую деревянную скамью. Делать было нечего. Ни книжек, ни журналов, не то что в кабинете доктора Брауна. Оставалось смотреть на часы и читать на стенах все объявления без разбору. Судя по объявлениям, я находился в отделении скорой помощи городской больницы.

Потом вышла медсестра. Выдала мне бумагу и фломастеры.

— Держи. Будь молодцом и порисуй. Мама скоро выйдет.

Может, она была в курсе насчёт Плюха и потому старалась меня утешить. Рисовать не хотелось. Интересно, что там делают с Фаджем? Может, он не такой уж плохой парень? Я вспомнил, как сестричка Джимми Фарго проглотила самый ценный камень из его коллекции. А мама рассказывала, как я в детстве проглотил четверть доллара. И всё-таки четвертак — это вам не черепаха!

Я глядел на часы ровно час и десять минут. Потом дверь открылась, и вышли мама с доктором Коном. Странно, что и он тут. Не знал, что он работает в больнице.

— Здравствуй, Питер, — сказал он.

— Здравствуйте, доктор Кон. Вы достали моего черепаха?

— Пока нет, Питер, — сказал он. — Но я кое-что тебе покажу. Это рентген твоего брата.

Доктор Кон ткнул пальцем в пятнышко на снимке:

— Видишь, это твоя черепаха. Вот здесь.

Я присмотрелся.

— Плюх там навсегда останется? — спросил я.

— Нет. Конечно же нет! Мы его вытащим. Фаджу уже дали лекарство. Чтобы процедура прошла успешно.

— Какое лекарство? Какая процедура?

— Касторку, Питер, — ответила мама. — Фадж выпил касторового масла. И окись магния. И компот из чернослива. Много всего. Всё это поможет достать Плюха из Фаджа.

— Только нужно подождать, — сказал доктор Кон. — Может быть, до завтра или до послезавтра. Фадж переночует у нас. Но вряд ли он когда-нибудь ещё станет глотать что ни попадя.

— А как же Плюх? — спросил я. — С Плюхом всё будет в порядке?

Мама с доктором Коном переглянулись. Я понял, какой будет ответ, раньше, чем он сказал, покачав головой:

— Думаю, тебе придётся купить новую черепаху, Питер.

— Не нужна мне новая черепаха! — Слёзы навернулись мне на глаза. Я смутился и вытер их тыльной стороной ладони. Потом потекло из носа, пришлось шмыгать. — Мне нужен Плюх! Других черепах я не хочу.

Мама отвезла меня домой на такси. Сказала, что папа едет в больницу и побудет с Фаджем. На обед она приготовила мне рёбрышки ягнёнка, но аппетита у меня не было. Папа вернулся домой поздно, хмурый и неразговорчивый. Я ещё не спал. Он прошептал маме:

— Ещё нет. Пока ничего.

Назавтра было воскресенье. В школу не идти. Весь день я провёл в зале ожидания больницы. Народу было много. И много книг и журналов. Это вам не жёсткие скамейки в приёмном покое отделения скорой помощи. Зал ожидания похож скорее на гостиную в большом доме. Я всем рассказал, что брат съел моего черепаха. На меня смотрели как на клоуна. И никто, ни один человек не сказал: «Бедный, бедный черепах».

Мама отвела меня ужинать в больничный кафетерий. Я заказал гамбургер, но целиком его не осилил: посреди еды мама сказала, что, если лекарство скоро не поможет, Фаджу грозит операция. Мама ничего не ела.

Ночевать со мной приехала бабушка. Мама с папой остались в больнице. Дома было тоскливо, каждый час звонил телефон, это мама докладывала новости.

— Ещё нет. Понятно, — повторяла бабушка. — Пока ничего.

Я страдал. Мне было одиноко. Бабушка этого не замечала. Я даже скучал по Фаджу, по его грохочущим кастрюлям и сковородкам. Среди ночи снова звонок. Я проснулся и протопал в коридор послушать, что происходит.

Бабушка завопила:

— Опля! Выскочила! Наконец-то.

Она повесила трубку и повернулась ко мне.

— Лекарство сработало, Питер. Касторка, магнезия и чернослив сделали своё дело. Черепаха вышла!

— Мёртвая или живая? — спросил я.

— ПИТЕР УОРРЕН ХЭТЧЕР! НУ ЧТО ЗА ВОПРОС! — закричала она.