Первым порывом было уронить-таки что-нибудь на непутевую белобрысую башку, однако Мэйр строго-настрого запретила себе это делать. Целитель не должен лупить пациента. Даже если очень хочется.

Грегор Нэльтан не в счет: сексуальные домогательства от всяких светлых фанатиков, которые тебе неприятны до зубовного скрежета, следует пресекать на корню.

– Я сразу поняла, что ты умный парень, – начала она подчеркнуто бесстрастным тоном. – Именно на твой ум я и понадеялась, когда сказала, что колдовать нельзя и что необученные маги представляют потенциальную угрозу. Видимо, зря.

– Мэйр, я…

– Ничего не желаю слушать.

Сидеть на месте стало невыносимо; она поднялась и прошлась по камере туда-сюда, сама не понимая, отчего внутри по-прежнему такая прорва раздражения и досады.

– Мне, как и тебе, всего двадцать восемь, однако я вылечила немало людей. И никогда не нуждалась в чьей-то там благодарности. Но все же, знаешь… я ведь вкладываю в тебя гребаную уйму сил, без малейшего сожаления трачу свое личное время… О, я получу щедрую оплату от лорда-канцлера и твоего нового дядюшки, однако и в ней я не нуждаюсь – я бы лечила тебя и задаром, потому что в жизни никому не отказывала в помощи. – Мэйр поморщилась и досадливо помотала головой. Гнусный эмоциональный шантаж не должен был превращаться в эдакое самовосхваление. – Мне неприятно говорить это, и все же прошу тебя, Себастьян: в следующий раз, когда тебе захочется сотворить некую смертоубийственную хренотень, будь мне хоть чуточку благодарен и не пытайся похерить в клятую Бездну все, что я для тебя делаю.

Чувствуя, что с нее хватит, она искоса глянула на Себастьяна – тот с преувеличенным вниманием уставился на каменные плиты пола, до белизны стиснув руки на коленях. Похоже, его проняло, и это не могло не радовать.

Про себя выдохнув с облегчением, она куда более сердечным тоном прибавила:

– Я сказала все, что хотела. Теперь давай закроем эту тему и, надеюсь, больше не будем к ней возвращаться.

– Я благодарен тебе, – не поднимая головы, проговорил Себастьян. – И обещаю, что не буду делать ничего опасного. Но… проблема в том, что главная опасность таится во мне, – он поднялся с кровати и приблизился к ней. Трогать, правда, не стал, просто смотрел внимательно и устало. – Если для того, чтобы быть с вами, мне придется разобрать эту камеру по кирпичику – я сделаю это. Я хочу защитить вас от самого себя. И он хочет. Пока. Я не мог отказаться от такого… шанса.

Злость испарилась, полоумного бедолагу предсказуемо стало жаль чуть не до слез. Себастьяном двигало не дурное любопытство и не тоска по лесным дебрям – он просто боялся навредить магам, которые ни с того ни с сего взялись ему помогать. И никак не мог понять, что один из этих магов многоопытен и чудовищно силен, а другая… ну, хоть и соплячка, а все же не последний магистр в Империи. Может, Мэйр и бездарь в боевой магии, однако есть другие способы постоять за себя.

– Я не буду извиняться за то, что наорала и побила подушкой, – проворчала она, насупившись. – Конечно, мне не следовало так делать, но ты ужасно меня напугал!

Себастьян после этих слов понуро опустил голову, потерянный и жутко несчастный. Мысленно ругая себя на все корки, Мэйр со вздохом провела рукой по его плечу. А затем и обняла – это лучшее, что сейчас можно было сделать.

И в то же время худшее, что вообще можно было сделать. Между ними двумя и так установился чересчур тесный эмоциональный контакт, и любая физическая близость только усугубляла ситуацию. Мэйр чувствовала сильные руки, сжимающие ее чуть не до боли, тяжелое дыхание над ухом, жар чужого тела; шквал эмоций, близко не похожих на благодарность к доброму доктору, – и понимала, что должна это прекратить.

Но не могла. И не очень-то хотела. И вообще, кажется, теряла контроль над ситуацией.

Боги и богини, ну до чего же неловко! И приятно.

– Я больше не сержусь, – пробормотала она, чуть отстранившись и тщетно стараясь вернуть хоть какое-то подобие авторитета. – Ну и… раз уж хочешь стенку – будет тебе стенка. Только без самодеятельности, я тебя прошу.

Себастьян отпустил ее неожиданно легко – убрал руки, напоследок проведя пальцами по запястью, отчего Мэйр едва смогла сдержать совсем уж неприличный вздох.

– Хорошо, – кивнул он с выражением абсолютной серьезности на красивом лице. – Начнем сегодня?

Все, что оставалось Мэйр – закатить глаза… и отступить к разложенным на столе книгам. С таким проще согласиться, чем объяснять, почему «нет».

Глава 5

Себастьян редко чувствовал себя хорошо. Настолько хорошо, чтобы бешеная магия успокоилась, не грозя снести все на своем пути. И даже внутренний монстр подзаткнулся, лишь изредка вставляя комментарии по делу и без. Особенно когда дело касалось Мэйр – что с чудищем было не так и почему ему вдруг понравилась целительница, Себастьян понять не мог. Боялся, что тот задумал что-то ужасное, и старался держаться подальше.

Хотя с этим возникли трудности – у него никак не получалось не обращать внимания на чарующие глаза, острые уши, которые почему-то очень хотелось потрогать, и теплую, будто бы знакомую уже лет сто магию. Мэйр нравилась ему, особенно когда улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы и чересчур острые для человека клыки.

О природе своей симпатии Себастьян предпочитал не думать: душевное и умственное расстройство, тоска по общению с людьми и благодарность за помощь – причин находиться рядом с Мэйр было предостаточно. Хороших людей («магов», – раз за разом поправлял он себя) приятно любить.

«И лапать тоже», – ехидно добавил проснувшийся монстр.

«Не было такого!» – возмутился Себастьян, чувствуя, как начинает гореть лицо.

Кажется, он и впрямь переборщил с прикосновениями – не зря же она первые пару дней после происшествия с гребаной дверью шарахалась от него, как от прокаженного. Но что Себастьян мог поделать? Ведь Мэйр была так расстроена и обижена; ее непременно хотелось обнять и убедить, что вот он, живой и даже здоровый… не считая головы, но от этого никуда не деться.

Теперь он старался не трогать целительницу без причины, невзирая на свои порывы и назойливое нытье монстра о том, что он, Себастьян то есть, дурак и ничего не понимает в отношениях.

«Можно подумать, ты понимаешь», – огрызался он в ответ. Кажется, даже вслух, но, к счастью, только когда был один.

«Да уж побольше твоего, идиот».

Нет, кое-что Себастьян все же понимал. Например, то, что думать о Мэйр в