После этого случая он уже не вставал так рано, хотя все равно не спал. Выходил на кухню, когда жена и дочь уходили. Там его уже с нетерпением ожидал кот Дымок. Дымок был уважающим себя котом, а потому не подчинялся никаким распорядкам. В его мисочку Вика насыпала модный кошачий корм, но он так и стоял нетронутым, потому что Дым его терпеть не мог. Он ждал Загорина и ел с ним бутерброды с сыром и ветчиной. Особенно кот любил, если на бутерброде были кусочки соленого огурца. Вика ругала за это и кота, и мужа. В ее понимании это было по-плебейски, неприлично. Тем не менее, кот был упитанным и даже огромным. Прозвище свое получил за дымчатый цвет шерсти. Виктория даже как-то повезла его на кошачью выставку. Но приехала оттуда рассерженная, сказав, что Дымок совершенно беспородный и в престижных конкурсах участвовать не может. Кота это мало волновало, и он, плотно поев, безмятежно отправился на улицу, где и пробыл пять суток кряду, потому как на дворе стоял март-месяц.

Загорин задумчиво жевал бутерброд и вспоминал, как Дымок пять лет назад появился в их доме. Надюшке было десять. Серьезная дата, чтобы подарить памятный подарок. Жена Вика уже за месяц стала тормошить мужа. Деньги тогда еще были – Загорин неплохо зарабатывал. Но ведь надо было придумать что-то необычное, впечатляющее. Загорин думал. Но, видимо, думал долго, и Вика, в конце концов, купила дорогие по тем временам золотые сережки. Помнится, Загорину не понравилась прагматичность подарка, но он, как всегда, промолчал. А потом еще, как назло, Надюшка увидела подарок раньше времени. Она поняла, что сережки для нее, и, конечно, обрадовалась и сказала, что у них в классе у Ленки Евсеевой точно такие же, и теперь будут завидовать не только Ленке, но и ей, Наде! Так что ко дню рождения сюрприза не получилось.

В тот день Загорин, закончив работу, собрался идти домой. По пути еще хотел купить цветы Вике и Наде. Подойдя к проходной завода, он услышал тонкий слабый писк, исходивший из подвального помещения, где уборщица хранила ведра и тряпки. Загорин остановился, а тут и сама Наталья Григорьевна вышла, держа в одной руке ведро, а в другой маленького котенка.

– Подержите, Илья Андреевич, котенка, пока я дверь на замок закрою!

Уборщица давно работала на заводе и всех итээров звала по имени-отчеству. Загорин машинально подставил ладонь, куда женщина положила дрожащий комок.

– А куда вы его несете, Наталья Григорьевна? – спросил Загорин просто так, чтобы не молчать.

– Перенесу пока в другую подсобку, там теплее. Кошка погибла, а котята остались. Я уже думала, что всех пристроила. Наши заводские и разобрали. А сегодня вдруг еще одного обнаружила!

– Не надо в другую подсобку. Я его заберу, – неожиданно для себя произнес Загорин.

Так появился Дымок. Вика потом долго издевалась над мужем, говоря, что еще не слышала, чтобы вместо цветов дамам подносили блохастых котят. Но зато Надюшка как радовалась! Выкармливала его буквально с рук: макала палец в молоко и давала Дымку облизывать, пока тот не научился сам лакать. Помнится, от избытка чувств дочка тогда воскликнула:

– Ты у меня самый прикольный родитель!

Загорин вспомнил и тот день, когда он дрожащими руками принял сверток с роскошным розовым бантом, боясь прижать его к груди.

Вика попала в роддом совершенно неожиданно, как казалось тогда Загорину. Ведь прошло всего лишь шесть месяцев со дня их первой ночи любви, после которой они с Викой сразу же зарегистрировали свой брак. Регистрацию проводила Викина тетя – она там работала. Сказать, что брак стал для него неожиданным, значит, ничего не сказать. Он совершенно не мог понять, почему это случилось.

С Викой они были знакомы еще с института, хотя учились на разных факультетах. Загорин был двумя курсами старше Вики и ко дню женитьбы уже два года работал на машиностроительном заводе. Вика к тому времени только закончила институт и хотела устраиваться на работу.

В тот день они встретились, как казалось Загорину, совершенно случайно. Он хорошо запомнил: была пятница, канун выходных. По пути к дому была приличная столовая, куда Загорин частенько заходил после работы покушать, так как жил один в оставшейся после родителей двухкомнатной квартире. Вечером столовая превращалась в кафе.

Вику он увидел сразу, как зашел. Ее нельзя было не увидеть. Вика помахала ему рукой, приглашая к себе. Они одновременно произнесли фразу: «Ты как здесь оказался (оказалась)» – и расхохотались. Вика сказала, что у нее назначена здесь встреча по поводу ее устройства ка работу. Но, видимо, встреча сорвалась, так как Вика сидит уже целый час, а нужный человек не подошел.

– Ну почему же сорвалась? – пошутил Загорин. – У нас с тобой разве не встреча?

К тому времени открылось кафе. Они заказали шампанское. За разговорами время пролетело незаметно, и когда Вика посмотрела на часы, было десять вечера. Она засобиралась домой. Загорин, естественно, вызвался ее проводить. Они взяли такси и поехали к Викиному дому. Вика сказала:

– Илюша, ты отпускай такси, зайдем ко мне. Ты же еще ни разу не был у меня в гостях!

Загорин согласился. Викиных родителей дома не оказалось. На тумбочке около телефона лежала записка, которую Вика прочитала вслух: «Вернемся через два дня. Уехали на дачу. Продукты в холодильнике». Вика рассмеялась:

– Эти старики все-таки странные! Как будто продукты могут быть в телевизоре.

Загорин смущенно улыбался, чувствуя себя неловко. Вика усадила его за стол, достала коньяк. Дикторским голосом, слегка ерничая, произнесла:

– Продолжим наш вечер! – и засмеялась.

Потом они опять начали вспоминать институтских друзей, казалось, разговоров хватит до утра…

– Скажи, Загорин, а ты со своей Надькой Долининой расстался? – деланно равнодушным тоном спросила Вика.

– Почему же? Нет! После института ее направили на два года на Урал. Она уже отработала, на днях должен ее встречать. Мы с ней все это время переписывались, – ответил Загорин.

– Ну понятно, она все так же в тебя влюблена. А я, Илюша, какое-то время считала, что ты в меня влюблен, – игриво произнесла Вика.

– Куда уж мне! – шутливо ответил Загорин. – Я к тебе даже подступиться боялся! Бойкостью-то я не отличаюсь.

– Подступись сейчас. Или все боишься?

Виктория подошла к Загорину совсем близко, провела рукой по его щеке и, не отнимая руку, пытливо глянула ему в глаза. Загорин, взяв ее кисть, поцеловал ладонь.

Поцелуя в ладонь для Вики было достаточно. Утром они проснулись в одной постели.

Положив голову на грудь Загорину, Вика произнесла:

– Я теперь, как честная женщина, должна выйти за тебя замуж!

Загорин улыбался через силу: выпитый вечером коньяк давал о себе знать. Тем не менее, разговор надо было поддерживать.

– А я, как честный мужчина, должен на тебе жениться, – в тон ей ответил он, уверенный, что это всего лишь шутка.