– Николай Львович, вы продолжайте, – ответил я, пытаясь открыть шкатулку. – Она с секретом?

– Да, – коротко ответил ученый, а потом спросил: – Хотите покажу, как отпирается?

– Попытаюсь сам, – остановил я его, рассматривая тончайший шов между корпусом и крышкой.

– Как скажите, – улыбнулся Гондатти. – Тогда продолжу, но постараюсь кратко. Живущие там аборигены говорят на ужасной смеси из китайского, маньчжурского, татарского и русского языков. Если не знаешь какой-то один, то объясниться невозможно. Мне же, хоть и с трудом, но удалось наладить общение. Старейшина-то и рассказал о древней легенде и даже подарил зашифрованную карту, где якобы спрятан клад.

– И вы поверили? – недоверчиво усмехнулся я. – Черт, не могу открыть! – ругнулся, не находя никаких выпуклостей или сдвижных элементов.

– Помочь? – поинтересовался ученый.

– Нет, – вновь принялся изучать я шкатулку.

Как говорится, меня заело и любопытство разобрало. Опять-таки, решить эту задачку – дело чести! Ну, честь-то зря приплел, но из принципа – точно.

– Никаких ключей не предусмотрено, – опередил мой не высказанный вопрос Николай Львович и пояснил: – Сам хотел Цзурялу, так старейшину зовут, этот вопрос задать.

– Но вы-то открыли? – потер я щеку, не представляя, как старый мастер умудрился такой замок создать.

– С небольшой подсказкой, – ответил Гондатти.

Шкатулка увесистая, несмотря на размеры. Осторожно потряс ее – звуков никаких. Кроме как загадочной резьбы – ничего, следовательно, что-то должно сдвигаться.

– Николай Львович, вы продолжайте, мне и в самом деле интересно ваше повествование, – попросил я, решив, что ничего не остается, как перебрать различные варианты для сдвижения рисунка. Практически убежден, что мастер именно таким секретом наделил свое творение.

– Так и нечего рассказывать, – неожиданно ответил Гондатти. – Добрались мы до города, через месяц смог карту расшифровать. Подумал-подумал, да и решил с вами переговорить. В общем-то, мне нужна ваша поддержка, если прожект выгорит – потребуется охрана для транспортировки клада и, возможно, несколько грузовиков.

– Грузовые автомобили в тайге? – усмехнулся я. – Насколько понимаю, там нет дорог, одно направление, машины вряд ли пройдут.

– Не по тайге, а чтобы из Тобольска в Екатеринбург все найденное переправить. Жалованье солдатам и офицерам готов оплатить, как и доставку. Рассчитываю, что процент клада, если он отыщется, достанется мне не менее чем восемьдесят процентов. Могу доказать, что ценности древние и не принадлежат славянским народам, так что Российская империя не может заявить на него права.

– А сколько планируете взять охраны? – поинтересовался я и надавил на один из участков шкатулки, который неожиданно легко поддался и сухо щелкнул замок, а крышка от корпуса отскочила.

Содержание на миг меня ослепило. Действительно, должен признать, еще не взяв в руки драгоценную фигурку, которая находится в шкатулке, красиво и очень дорого исполнена черная королева. Фигурка сантиметров десяти или чуть больше, вылита из золота и украшенная драгоценными камнями. За поясом кимоно (ну или какой-то другой традиционной одежды) ножны от меча, а его она сжимает в правой руке, в левой держа веер. Каждая деталь выполнена изумительно и достоверно, в рукояти меча – бриллиантик, в прическе королевы спицы с россыпью камней. Стоит фигурка на основании, исписанном мелкими символами.

– К какой эпохе принадлежит данная дама, к своему стыду, определить не смог, – вздохнув сказал Гондатти. – Меч Цзянь – прямой меч, в классическом варианте с длиной клинка около метра, но встречаются и более длинные экземпляры, он появился очень давно. Но самое интересное, – Николай Львович покачал головой, – письмена на основании. Такого языка не существует. Ну, в литературе не встречался и, скорее всего, относится к забытому или мертвому. Расшифровать надпись не представляется возможным.

– Черт возьми, сколько же одна такая фигурка может стоить? – осматривая это ювелирное изделие, задался я вопросом.

– Ваше превосходительство, – вкрадчиво начал Гондатти, – вы представляете, что за сокровища могут там скрываться, если эту фигуру использовали при игре?

Молчу, осматриваю шахматную королеву и начинаю находить незамеченные на первый взгляд микроскопические дефекты. Ей действительно играли и, скорее всего, именно в шахматы.

– Так может старейшина, который вам ее подарил, и оставил эти отметины. Или предок его, владеющий драгоценностью. Сами же говорите, что она переходила по наследству, – предположил я.

– Тогда бы дефектов было значительно больше! – не согласился со мной ученый.

– Николай Львович, но, черт возьми, как так получилось, что такую дорогую и семейную реликвию, этот, как там его… – я попытался вспомнить имя, старейшины, которого спас от смерти ученый.

– Цзурял, – подсказал Гондатти.

– Да-да, этот Цзурял решился на такой поступок и отдал вам реликвию? – спросил я.

– Это очень сложный вопрос. Старик что-то лепетал насчет того, что время настало, толи звезды, толи еще что-то, но их миссия завершена. Да и, честно говоря, он прав, поселение вымирает. Детей почти нет, большинство домов разрушено, хотя еще народу там прилично.

– И сколько же их там? – поинтересовался я.

– Порядка полутысячи, так прикинули с товарищами, но это включая стариков, которых намного больше молодежи, – ответил мой собеседник, а потом отвел взгляд в сторону и продолжил: – Старейшина собирается выводить своих людей в город, просил помочь с документами, хотя бы молодым. Со своей стороны пообещал помощь, но предупредил, что его людям, которые не знают языка, не умеют ни писать, ни читать придется тяжело.

– Этот вопрос тоже решили со мной согласовать? – понимающе улыбнулся я.

– Э-э-э, да, за карту сокровищ, если их найду, десятую часть старейшина запросил себе, точнее разделить на всех поселенцев или помочь им в большом городе найти себя.

– И вы опять дали обещание, – понятливо вздохнул я.

– Очень сложно отказать умирающему, еще сложнее, когда соблазняют и в тоже время твоя жизнь зависит от больного и его окружения, – хмыкнул Гондатти. – Но, знаете, ваше высокопревосходительство, обдумав все что произошло ни о чем не жалею. Если ценности сумеем отыскать и сохранить, то на них построю школу для аборигенов, дам им начальные навыки, выделю какой-нибудь дом и, – он пожал плечами, – слово свое сдержу.

– Понимаю вас, – покивал я, осознавая, что отказать не смогу. Не только из-за человеколюбия, хотя, приди ко мне этот старик и попроси просто так помощь, то никуда бы не делся, – хорошо, делайте, что должно. С моей стороны готов оказать посильную помощь, но на многое не рассчитывайте. Надеюсь, понимаете, время сейчас сложное, – про себя же мысль поймал: «а когда оно другое?», но вслух не озвучил. – Что конкретно хотите?