«– Маршов Степан Степанович у аппарата! – послышался в трубке бас управляющего завода по строительству двигателей».

– Приветствую. Чурков Иван Макарович вас беспокоит, – сказал я.

«– Добрый день, ваше высокопревосходительство! Весь внимания, – ответил Степан Степанович, уже не таким басом, но и без заискивания в голосе».

– Что у вас с двигателями для летательных аппаратов? Заказ, если точно помню, был на сто штук. Сколько сделано, какое количество отгружено? – задал я сразу несколько вопросов.

«– Изготовили сорок три двигателя, – чуть с заминкой ответил Маршов, явно сверившись с записями (ну, или мысленно подсчитал). – Пять поставили в конструкторский полигон, еще десять на завод по производству самолетов. Оставшиеся стоят у нас».

– И почему нет отгрузки? – задал я один из основных вопросов.

«– Так не принимает господин Корбин. Утверждает – брак гоним! Из десяти движков говорит, что пять рабочие, а остальные на свалку! Назад вернуть отказывается, за поставку документы не подписывает, а мы получить заработанное не можем. Поэтому сосредоточились на производстве для танков, – пояснил он».

– Докладную записку на мое имя подготовьте и в управу с вестовым отправьте. Все подробно опишите, в том числе и про финансовую составляющую, – приказал я и повесил трубку. Посмотрел на Картко и сказал: – Глеб Сидорович, управляющего и бухгалтершу задержать до выяснения всего, что тут творится. На разбирательства – сутки!

– Ваше высокопревосходительство! Помилуйте, очень срок короткий, – попытался устроить торг начальник полиции.

– Тут все на поверхности, – отмахнулся я. – За пару часов доказательной базы наберете столько, что и… – махнул рукой, мысленно прикинув, что дело легко подойдет под саботаж, а то и измену.

Не так давно издал один указ, где за особо тяжкие последствия для империи, в случае предательства, решением суда может стать расстрел. В данном же случае, прослеживается незаконное обогащение, которое привело к срыву поставок вооружения и подготовки летчиков, а все это уже угрожает безопасности. В раздражении смял между пальцев не прикуренную папиросину, бросил ту в пепельницу и не прощаясь вышел. Время вечернее, меня должен дожидаться с докладом градоначальник, а следует еще в больницу к сестре заехать. За Катерину начинаю переживать, если бы та родила, то уже сообщили. Сколько времени прошло с момента, когда у нее начались родовые схватки. Прикинул и немного успокоился, еще время есть.

– Василий Петрович, едем домой, – велел я своему водителю.

– Понял, – лаконично ответил тот.

В дороге обдумываю сложившуюся ситуацию о том, как в короткие сроки наладить работу завода по выпуску самолетов. Последние мне необходимы как воздух. Немцы-то свои уже начали строить, толком их характеристик не знаем. Допускаю, промышленность Германии может поднапрячься и создать двигатели мощнее наших. Тем не менее, преимущество в небе должно остаться за пилотами России, истребитель у нас маневренный, в машине учтено многое, что для противника может оказаться неприятным сюрпризом. Но, признаю, по ускорению, набору высоты и скорости у нас могут возникнуть проблемы. Правда, пока не состоится первое сражение в воздухе об этом можно только догадываться. Хочется верить, что наши самолеты превзойдут летательные аппараты противника по всем статьям.

– Иван Макарович, а правда, что альянс на нас нападет? – спросил меня подпоручик.

– Сами-то как думаете? – вопросом на вопрос, ответил я.

– Если сунутся – зубы обломают, – хмыкнул тот. – У нас такие танки и самолеты, с которыми у врага ни шанса.

– Думаете они настолько глупы, что могут объявить войну зная, что в технике уступают?

– Им не понять, что если кто-то нападет, то русский человек забудет о внутренних распрях и сообща с супостатом справится, – заявил подпоручик.

– Верно, – улыбнулся я. – Однако, следует сделать так, чтобы обойтись малой кровью и потерями.

К этому моменту мы уже подъехали к моей усадьбе. У крыльца стоят припаркованные автомобили. Два из них мне знакомы, один принадлежит генеральному штабу армии Сибири, второй – градоначальнику Екатеринбурга, а вот третью машину вижу впервые. Как-то не покупаем мы технику из Великобритании, хотя в будущем данная фирма и будет иметь определенный успех до середины двадцатого столетия. Austin или Остин выпустит много различных машин на любой вкус и кошелек. В данном же случае наблюдаю перед собой одну из первых машин в гоночном исполнении. Откуда она здесь и кому принадлежит?

– Надя, есть известия из больницы? – спросил я встретившую меня на пороге служанку.

– Пока еще нет, – покачала она головой. – Не переживайте, мне одна из сестер милосердия каждые полчаса звонит, Катенька молодец, у нее все хорошо будет.

– Надеюсь, – устало улыбнулся я. – Скажи, кто это у нас в гостях? И вели накрывать на стол, пора уже отужинать и заодно пообедать.

– Ох, ваше высокопревосходительство, не следите вы за своим здоровьем. А ведь доктор! – попеняла мне служанка.

К ее бурчанию привык, обижаться нечего – права она, к своему желудку стоит внимательнее относиться, от язвы никто не застрахован. Конечно, сейчас у нас немного лучшее развита медицина, чем до того момента, как я появился в этом мире. Лечиться только нет желания, если, не дай бог, заболею.

– Так кто у нас? – вновь поинтересовался я.

– Господин Гондатти, Николай Львович, который губернатор Тобольска, генерал Гастев и господин Марков, – ответила она мне.

Ну, градоначальнику я сам время назначал, Михаил Алексеевич тут с докладом. Ивану Матвеевичу всегда рад, хоть и видимся редко, и он и я – заняты и часто в разъездах. Тем не менее, чувствую, визит генерала ничего хорошего не сулит. А для чего прибыл, проделав неблизкий путь на автомобиле, губернатор Тобольска – загадка. Надеюсь, Николай Львович не станет просить выделения денег из казны на какие-то свои исследования и экспедиции. Гондатти больше ученый, чем хозяйственник и губернатор. Правда, он сумел в губернии отлично организовать работу, поставив на ключевые посты знающих и честных людей, ну, на первый взгляд, да и не жаловался пока никто.

– Господа в гостиной? – уточнил я у служанки, для проформы.

– Да, подали чай и кофе, что кому угодно, – ответила Надя.

– Молодцы, – покивал я. – Как только что-нибудь узнаешь о состоянии Катерины Макаровны – сообщи немедля.

– Обязательно, – кивнула моя собеседница.

Как ни странно, но в гостиной нет запаха табака, словно собрались не курящие. Поздоровался со всеми и предложил им составить мне компанию за ужином, но предупредил:

– Господа, прошу простить, еда будет здоровая и полезная, в большом изобилии. Сегодня еще не обедал, как, полагаю, и большинство находящихся в этой комнате.

– Вы прямо в корень зрите, ваше высокопревосходительство, – закивал градоначальник.