– Оставил машину у кладбища, пошел по следам. Дорога там песчаная, следы хорошо видно.

– Пять километров по следам? – Дубко присвистнул. – Хороший марафон.

– Да нет, товарищ майор. Я только кладбище обошел, увидел следы, осмотрел дорогу, потом вернулся и поехал дальше на машине, – пояснил Лепилин. – Через пять километров начался населенный пункт. Малюсенький, домов в двадцать, но дома расположены на большом расстоянии друг от друга. Мне повезло, Кабир не стал загонять машину в гараж, так я его дом и вычислил.

– А в грязи где сумел изваляться? – спросил Богданов.

– О, это очень интересная история, – Лепилин улыбнулся. – Люди, которые выбрали этот дом как явочную квартиру, знают свое дело. Дом стоит на отшибе, со стороны поселка он огорожен обычным забором с воротами и подъездной дорожкой, а с противоположной стороны вырыт ров. Настоящий ров с частоколом и прочими атрибутами. Он соединен чем-то вроде искусственного канала со Средиземным морем, а чтобы никакие недоумки не захотели искупаться в этом канале, они наполнили его листьями апельсиновых деревьев и финиковых пальм, которыми засажен участок возле дома. Листья в воде преют, гниют и осаждаются на дне в виде ила. Отсюда и грязь.

– Ты лез к ним через ров? – задал вопрос Зуйков.

– Через ворота они меня вряд ли бы пустили, – пошутил Лепилин.

– Значит, ты через ров попал на территорию дома, – подытожил подполковник Богданов. – Что обнаружил? Дом жилой или используется исключительно для встреч?

– Дом точно не жилой, – уверенно ответил Лепилин. – Кабир в нем бывает только от случая к случаю, когда нужно встретиться с людьми из оппозиционной группы. Ему он не принадлежит.

– Ты видел, с кем он встречался?

– Да, командир, видел. К сожалению, пока искал проход к дому, не смог проследить, первым приехал Кабир или же люди уже были в доме, но уехали они позже Кабира. Отсюда и вывод: дом принадлежит не Кабиру, а этим людям.

– Сколько их было? – продолжил задавать вопросы Богданов.

– Двое. Не ливийцы, скорее англичане или американцы. С Кабиром говорили на арабском, но с акцентом. Между собой не разговаривали, вернее, я этого не слышал. Я попал на территорию, когда они еще находились в доме. В большой гостиной два окна, выходят на центральную аллею, но с Кабиром они разговаривали в кабинете, окна которого выходят на ров. Мне удалось найти место, откуда я мог видеть то, что происходит в доме, но слышать не мог.

– Даже примерно не знаешь, о чем шла речь?

– Кабир показывал им какие-то документы из портфеля, который привез с собой. Он был сильно возбужден, раза три произнес что-то типа «процесс нужно ускорить». Эти двое с ним вроде бы соглашались. Хвалили его за усердие. Документы изучали тщательно, но не комментировали, так что не представляю, что было в этих документах.

– Кабир забрал документы с собой? – спросил Богданов.

– Нет, отдал иностранцам. Потом они уехали.

– Без рукопожатий? – снова задал вопрос Богданов.

– Руки не пожимали, – подумав, ответил Лепилин. – А при чем здесь это?

– Если рук не пожимали, значит, не считают Кабира партнером, – пояснил Богданов. – Видимо, он играет ту же роль, которая отведена и Рифату. Подловили на чем-то и теперь шантажируют, заставляя работать на них.

– Это имеет для нас значение, командир? – поинтересовался Уфимцев.

– Думаю, да. Если Кабир действует против воли, значит, его можно либо перекупить, либо, предложив защиту, перетянуть на свою сторону.

– Сомневаюсь, – снова заговорил Лепилин. – За доставленные документы он получил пухлый конверт. Думаю, там были деньги.

– Об этом нужно было сказать сразу, – упрекнул Богданов. – В следующий раз докладывай о таких вещах в первую очередь.

– Я понял, командир, – Лепилин слегка смутился.

– С опытом придет, – поддержал Лепилина майор Дубко. – Подумай, о чем еще нам следует знать.

– Иностранцы приезжали на внедорожнике армейского образца с ливийскими номерами. Уезжали без предосторожностей, даже портфель не прятали. Положили на заднее сиденье, сами сели вперед и уехали по главной дороге. За ними не поехал, так как Кабир остался в доме, а моей задачей было следить за ним.

– Портфель не прятали, значит, не опасаются досмотров, а ведь местная милиция устраивает их по поводу и без повода. Это интересно, – задумчиво произнес Богданов. – Номера машины запомнил?

Вместо ответа Лепилин взял листок бумаги и карандаш и на память записал номер машины иностранцев.

– Вот, номер точный. – Он протянул листок командиру.

– Хорошо. Узнаем у Алика, кому он принадлежит. Ты сказал, иностранцы уехали быстро, почему же Кабир остался?

– А он тоже уехал, но через час после иностранцев, – заявил Лепилин.

– Где же тогда ты был всю ночь? – Богданов напрягся, ожидая, что тот скажет, что продолжил слежку у дома Кабира, и тогда ему придется рассказать, как они с Казанцом искали его в радиусе пятисот метров и найти не смогли.

– Продолжал слежку, – ответил Лепилин. – Или я должен был вернуться после того, как нашел дом?

– Нет, не должен был, – голос подполковника звучал чуть суше обычного. – Значит, Кабир поехал домой?

– Нет, домой он вернулся только в половине восьмого утра, быстро переоделся и поехал на службу. Я довел его до здания правительства и только после этого поехал сюда.

– Значит, ты не все нам рассказал?

– Простите, товарищ командир, но вопросы вы задаете быстрее, чем я успеваю выдавать информацию. Как раз собирался переходить к рассказу о том, как Кабир провел ночь, – с едва заметной ноткой раздражения произнес Лепилин. – Из явочного дома Кабир поехал обратно в Триполи, доехал до портовой зоны, там оставил машину на парковке, а сам прошел на территорию порта. Он не пошел в здание вокзала, а зашел со стороны грузовых доков. Мне удалось проследить за ним только до входа в грузовые доки, дальше соваться показалось опасно.

– И ты не уехал, а остался ждать?

– Да. Мне показалось маловероятным, что он собирается уехать из страны, поэтому я стал ждать. Я не ошибся. В порту он пробыл до утра, вышел довольный, сел в машину и на этот раз поехал прямиком домой.

– Интересно, – протянул майор Дубко. – Чем же привлек порт Кабира, да еще грузовые доки?

– Думаю, карты или женщины, – спокойно ответил Лепилин. – Хотя я бы поставил на первое.

– Карты? Представителям мусульманских религий пристрастие к карточной игре не свойственно, – заметил Дубко. – Я бы предположил, что у Кабира в порту состоялась некая сделка или же очередная тайная встреча с информатором.

– Мне так не показалось, – возразил Лепилин. – После сделки, даже очень удачной, такого выражения лица не бывает.

– Какое именно выражение? – потребовал более точного описания майор.

– Довольное