Он возмутительно перевернул все с ног на голову. Но я вдруг успокоился. Он играл. Мне оставалось тоже играть.

– Идите, лейтенант.

– Есть, – я обернулся и вышел из кабинета, ощущая на себе тяжелый взор.

Я шел по коридору, проклиная Торрела. Шарх, и надо было ему привязаться именно ко мне? В общем, я его понимал. Эскадренная контрразведка изнывала от безделия, развлекаясь в основном исследованием морального духа личного состава и изживанием пораженческих настроений вместе с их носителями. Вместе с тем каждый флотский контрразведчик мечтал изобличить глубоко законспирированного агента противника или предателя. Но их, как назло, все на заводилось, вот и искала контрразведка себе работу, оперативно разрабатывая невинных бедолаг вроде меня… Невинных… Меня что-то будто толкнуло… А может, не так он и неправ?

На меня нахлынула какая-то холодная муть, будто захлестнуло с головой нечистой, покрытой нефтяной пленкой водой… «Я – лейтенант Кронбергшен», – будто убеждая самого себя, сказал я… Галахвар. «Фестиваль» у Фаланги… Аномальный объект… Картины смешивались и будто отдалялись, утрачивая реальность, пытаясь убедить в своей эфемерности. Так было ли это?.. Я усилием воли удержался на ногах В голове прояснилось.

И мне вспомнился сон. Я бегу по темному коридору к двери. А что за дверью? Что-то важное. Мне нужно разобраться, что там. Но как?

ИСТРЕБИТЕЛЬ КЛАССА «МОРСКОЙ ЯСТРЕБ»

Дни тянулись за днями. Постепенно схлынули азарт и боль «фестиваля» у Фаланги. Жизнь эскадры, корабли которой вращались вокруг Дарны, вошла в наезженную колею. Будничный распорядок затягивал, приучал жить в ритме, таком же неотвратимом и мерном, как тиканье антикварных часов, которые были дома. Боевая учеба. «Картонные коробки» Расслабление в баре или треп с Корвеном в парке Патрулирование. И так изо дня в день. Скука флотской обыденности.

Талана перестала меня удивлять. После череды событий, в результате которых из-под ее маски приоткрылось человеческое лицо, она решила с лихвой компенсировать минуты своей слабости. Отыгрывалась она в своей манере. Вот только «картонной коробкой» и придирками меня становилось донимать все труднее, а наряды она по каким-то своим соображениям давать перестала. Правда, мне на некоторое время хватило и тех, которыми осчастливил полковник Торрел. Впрочем, я к ним привык, тем более что в основном отрабатывал их в компании Корвена, которого его ведущий перевоспитывал с тупым упорством Очередной наряд ознаменовался тем, что мы умудрились найти ошибку в сервисном узле сети на одиннадцатой палубе, который по иронии судьбы был как раз на территории технической службы. Ошибка была незначительная и не повлекла бы никаких последствий. Серьезного сбоя в совершенной самоконтролирующейся и самовосстанавливающейся системе жизнеобеспечения линкора быть не могло. Так что ничего особенно знаменательного в событии не было, если не считать того, каким образом мы обнаружили эту ошибку.

Корвен сидел на колене с контейнером тесткомплекта.

– Нормально, – сказал он, когда дело близилось к концу и оставалось несколько секунд, чтобы считать последние параметры.

– Стоп, – вдруг меня что-то толкнуло изнутри. – У нас ошибка.

– Где? Ничего не вижу, – Корвен вызвал на экран последние данные. – Ничего не показывает.

– Подожди, – махнул я рукой…

И тут на экран посыпались красные тревожные цифры. В компьютерной программе завелся мелкий вирус. Вошь, которую раздавить – две секунды.

– Сейчас мы его, – Корвен набрал комбинацию нейтрализации вируса. И вскоре на экране появилась зеленая надпись «удалено». Порядок был восстановлен – Готов,

– Готов, – поддакнул я, чувствуя себя не слишком приятно.

Корвен почесал подбородок. Вопрос, который он мне задал, был естественным: – Как ты узнал о вирусе? Я пожал плечами.

– Мне показалось.

– Но данных ведь еще не было

– Мне показалось, что они будут.

Мне было как-то не по себе… Я не высчитал появление этого вируса. Просто во мне будто материализовалось инородное тело, изнутри распирало знание – сейчас будет вирус.

– Шарха происки, – усмехнулся Корвен.

После этого я долго не мог прийти в себя. И чем больше размышлял о своем прозрении, тем больше терял покой. Казалось, безобидная ситуация – предсказал сбой в сервиссистеме. Но в момент, когда это случилось, я прикоснулся к чему-то закрытому в своей душе Что это было?

Вопросы. Вопросы. Они отравляли мое существование. Хотя в целом на жизнь было грех жаловаться Враги потихоньку забывали или делали вид, что забыли о моем существовании. Контрразведка больше к себе не звала. С равванскими десантниками я практически не пересекался. «Бриз» – это целый город, встретиться в котором без обоюдного желания не так уж и легко. Кроме того, я предпочитал не бывать там, где бывают они. Краем уха я слышал, что капитан Боль-ген как-то надрался и обещал стянуть шкуру с выродка. Это, наверное, с меня.

И все-таки пару раз я столкнулся с моими недоброжелателями. В баре я увидел Вольгена с его обезьянами и благоразумно исчез. Во время одной из учебных тревог, на которые был так щедр помощник начальника штаба, я оказался на лифтовой платформе рядом с Вольгеном. В толкучке, изогнувшись, как бы невзначай он пнул меня локтем так, что дыхание перехватило, за этим последовал легкий тычок в болевую точку, и в глазах потемнело, как при перегрузке на боевом вираже. К своей чести, на ногах я удержался.

– Пока живи, мерканский выродок, – прошипел он. – А там посмотрим…

Придя в себя и вернув себе право дышать, я с горечью подумал, что проблема с Вольгеном никуда не денется. Нелюбовь ко мне с его стороны, как любое воистину искреннее и горячее чувство, вовсе не затухала от отсутствия непосредственного общения, а наоборот, росла. Я не мог понять, чего он на меня так взъелся. Странно все это. Ведь на корабле полно народу, куда больше достойного его внимания.

Однажды мерное течение флотской жизни было взбаламучено большим шумом. К нам прибывала инспекция. Да еще во главе с заместителем командующего флотом по тыловым вопросам адмиралом второго класса Долма Сару – типичным образцом паркетного вояки, известным паталогической страстью к порядку, Порядок этот старый перечник понимал по-своему – чтобы все было выровнено однообразно, хоть и безобразно, в ряд, блестело и чтоб «вообще как положено». Адмирал досадовал, что живет не в век водного флота, когда палубы драили швабрами. Для нас и технарей настали тяжелые времена. Все чего-то латали, проверяли, чинили. Через неделю все корабли эскадры сияли, будто новые. «Бриз» все больше приобретал выставочно-показательный вид. На таких кораблях не живут и не воюют. На таких кораблях услаждают взор адмиралов из Главного командования…

– Всех взгреют, – потирал руки Корвен. – Нашего адмирала отчитают как мальчишку – принародно и грубо. Сару это обожает. С головой у него проблемы. Да еще он окончательно оторвался от жизни. Ничего не знает, не понимает и понимать не хочет.