пиццей. На переднем пассажирском сиденье расположился детектив. Он кинул на нас короткий взгляд. Как только двери автомобиля закрылись, мир будто исчез. Затонированные стекла, судя по всему, пуленепробиваемые. Мы тронулись, а нас спереди и сзади сопровождали другие полицейские машины. Сколько охраны-то. Складывалось впечатление, будто я был царской особой!

Всю дорогу мы молчали. Гриша временами посматривал на меня и снова отворачивался к окну. Я поступил так же. Мой взгляд скользил по улицам, словно олицетворявшим раздрай и тоску в душе. Многочисленные беспорядки, куда ни глянь, оставили свои следы. Казалось, город поразила болезнь, все менялось очень быстро. Похоже, терпение граждан заканчивалось. По радио я слышал последние новости об открытых забастовках некоторых служб. На улицах начал скапливаться мусор. Бастовали и работники общественного транспорта. Чёрная изнанка мира, словно густая пенистая жижа, выливалась на улицы Эдембурга. Она безжалостно заражала всех на своем пути и даже самые мирные люди оказывались во власти несправедливости.

- Черт, опять перекрыли улицу баррикадой, - проговорил полицейский-водитель. Машина резко затормозила. Я посмотрел через лобовое стекло. Улицу впереди нас перекрыла мусорными бачками небольшая толпа митингующих с плакатами: «Власти, разберитесь с произволом! Мы не заложники войны других!».

- Это неподобающе! Их неоднократно предупреждали, что пусть митингуют, но не перекрывают дорогу! – гневно говорил детектив. - Вызывайте сюда наряд полиции!

Я снова вернулся к мыслям о Финансе. Но, сколько я не пытался составить логические цепочки и предположения, они рушились, как элементы карточного домика под легким дуновением ветра. Сколько всего было сделано, пережито - и все это казалось теперь бесполезным. Я так сильно сжимал пальцы в кулаки, что почувствовал, как ногти протыкают кожу.

Почти час нас трясло в машине. Временами возбужденно фантазировал, словно вот-вот, и нас спасет Франсин или неожиданно атакуют бандиты. Честно, я бы ничему не удивился! Вскоре мы приехали. Это был небольшой полицейский участок, где-то в Северном Эдембурге, подальше от центра города. Вокруг тихо и спокойно, не считая бросающегося в глаза множества пестрящих разными цветами плакатов на стенах домов с призывами на митинги и лозунгами о произволе властей.

Из переулка мы въехали в темное помещение. Рядом стояли еще фургоны и полицейские машины. Похоже, это был подземный гараж в полицейском участке. Мрак стелился вокруг. Казалось, присутствующие недолюбливали свет, как вампиры.

- Выгружаемся! – объявил командирским тоном Джон. Когда мы с Гришей вышли, детектив обратился к полицейским: - В отдельную комнату обоих и никого не подпускать!

Нас провели в главную часть здания. Мы поднялись по ступенькам. Темный гараж сменили светлые, но жутко однообразные коридоры. Казалось, что идешь по ним и попадаешь во временную петлю. Пройдя несколько постов с железными решетчатыми дверьми, мы оказались в коридоре с камерами. Ужас охватил мое сердце - никогда прежде я не бывал «за решеткой». Однако мы миновали камеры. Нас с Грибом отвели во вполне себе приличную комнату, где проходили свидания между посетителями и заключенными. Надеюсь, у детектива не такое скверное чувство юмора! Зато тут были две кровати, небольшой холодильник, столик в центре комнаты, и даже санузел. Казалось, что за нами по пятам шли не только полицейские, но и все адвокаты мира, зорко следившие за выполнением конвенции по правам человека. А учитывая, на кого работал детектив, от этого становилось удивительно и смешно.

- Без глупостей! – проговорил полицейский и вышел, заперев за собой дверь.

Глава 9

Мы остались один. Есть возможность подумать обо всем. Мы с Гришей переглянулись, сели на кровати. Я все еще был в охватившей меня тоске. Казалось, что все внутри стало каменным.

- Приятель, да ты совсем расклеился, - от Гриши это прозвучало, будто насмешка. Не в настроении я был даже пытаться расценить его слова.

- Гриб, отвали! Со мной сейчас не все в порядке!

С минуту мы сидели в тишине, пока Гриша восторженно не выдал:

- Вот это я понимаю! Гнев ведь всегда заставляет жить!

И как у него это получалось? Но его слова заставили меня неожиданно прийти в себя! Ну правда, Марк! Впервые ты, что ли, теряешь все и оказываешься в безвыходном положении?!

- Не смей сдаваться, - прошептал я, чувствуя, как во мне, бушевала ярость. Нарастала, но я ее контролировал. Да, теперь мне намного легче удавалось управляться с самим собой, хотя было над чем еще работать. Но мне это нравилось!

- Вот это мой бро, - похлопал меня по плечу Гриша. - Ох, какая же ирония! - неожиданно мой друг залился смехом. – Я, человек, который всегда выступал за честность, оказался в тюрьме!

- Ты много издевался над людьми! – проговорил я.

- Только думал об этом!

Я на секунду улыбнулся, не смотря на все, мой друг не хотел терять прежнего юмористического настроя. Я же чувствовал, что просто не хотел сдаваться, даже переживать не хотелось. Впервые в душе теплилась нарастающая решительность. Я был готов смотреть лицо любой опасности.

Встав, я подошел окну.

- Не в первой я вот так все теряю уже, Гриб. Знаешь, что в душе творится? Складывается впечатление, что вся эта история словно только вокруг меня и вертится. Вот буквально!

Гриша озадаченно приподнял брови:

- Ты намекаешь на судьбу? Сам знаешь, я в эти бредни не верю…

- Это только мысли, Грибоед! Просто я только сейчас стал замечать за собой, что все мои действия, чтобы я не делал, ведут к тому, чтобы я продолжал оставаться в этой истории до самого конца. И ничего еще не закончилась … Наверняка что-то да случится, пока мы здесь… Я даже не знаю, как это выразить…

- И мало того, ты всех вокруг втягиваешь в эту историю! - добавил Гриша. – Может, чтобы самому скучно не было. Это хоть опасненько, но зато будет, что рассказать потомкам! Слушайте, внучатки, как ваш дедуля с мафией воевал… А что - почетненько!

Наступила пауза.

- Нас наверняка будут допрашивать, Марк, - проговорил Гриша вдруг шепотом и подозвал меня к себе. – А вдруг нас прямо сейчас прослушивают?!

Я покивал и тоже перешел на шепот:

- Это верно, но я не буду мудрить.

- Что ты имеешь в виду?

- Они все знают, - я лег на кровать. – Точнее, знают, как все было в общем, но детали знаем только мы. Просто расскажу им обо всем, кроме Финансы. А