Где-то над Атлантикой я погрузился в свинцовую дрему, но затем мне приснился еще более странный сон — я находился в своей квартире, а Кара стояла на столе передо мной, обнаженная, и улыбалась. Но у ее грудей не было сосков. Очнулся я от этого кошмара, когда надо мной прозвучал приветливый голосок миловидной стюардессы:

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Мне захотелось рассказать про сон, но вместо этого я попросил чашку кофе.

Я никогда раньше не встречал Кару. Почти все время, что я работал в агентстве, она находилась не в Америке, а в Европе. Я хотел бы ей понравиться, но у меня было задание — напугать клиента, так что я остановился в отеле и переоделся, чтобы никто не заподозрил во мне джентльмена, в спортивный пиджак с логотипом моей команды и черную рубашку. Смотрелся я в них довольно угрожающе.

Студия находилась на верхнем этаже в здании промышленного склада в дешевом предместье. Но масштабность съемок поражала, учитывая, что участвовала в них всего одна модель. Пол застелен коврами, ассистенты то и дело перенастраивали освещение, кругом вешалки с одеждой, на них отдельно висели даже такие мелкие аксессуары, которые можно легко запихнуть в карман джинсов.

Стремясь во всем соответствовать имиджу опасного громилы, я вошел в съемочное помещение уверенным тяжелым шагом. Я сразу узнал Д'Абора, поскольку видел его на фотографиях, — высокий, некрасивый и неуклюжий мужчина с маленькими глазками, опущенными уголками губ, большими ушами и копной темных волос, которые производили впечатление парика. Одет он был в ковбойскую рубашку и джинсы и сидел на обтянутом кожей диване, внимательно изучая листы контракта и покуривая сигару. Вокруг суетились ассистенты. Одни готовили кофе, другие подсовывали пепельницу, когда хозяин опускал руку с сигарой. Он моментально уставился на меня, как только я появился, и тут же опять впялился в контракт. Типичное поведение осторожного дельца, прикидывающего, с кем придется объясняться в следующее мгновение.

Женщина с крашеными ярко-рыжими волосами отложила в сторону клипборд и подошла ко мне. На ней была майка «Секс Пистолз», но вряд ли она действительно являлась поклонницей панк-рока и анархии.

— Что вам угодно? — Она была француженкой и мгновенно сообразила, что перед ней иностранец.

— Я ищу Кару, — ответил я.

— Она готовится к съемке. Может, я могу вам чем-нибудь помочь?

Безусловно, в голове у нее было совсем иное — она не то что помочь мне не желала, больше всего на свете ей хотелось выставить меня вон, причем поскорее.

— Да, если можно, принесите мне чашку капуччино, — отозвался я и прошел дальше, к двери, за которой раздавалось мерное гудение фена.

— Сэр, — окликнула меня рыжая, — туда нельзя, сэр!

Дело в том, что помещение, где работали парикмахеры и визажисты, было своего рода недоступным для посторонних интимным местом, почти таким же, как раздевалка. Но я уже знал, что следует делать, и, уверенно постучавшись, приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Кара была там, в махровом банном халате. Стоя перед зеркалом, она сушила феном волосы. Я проигрывал в своем воображении сцену знакомства с ней в подробностях с тех самых мгновений, как сошел по трапу самолета, но еще до того, как я успел открыть рот, она воскликнула:

— Чарли!

В ее голосе прозвучало столько доброжелательной теплоты!.. Можно подумать, я ее родной брат, вернувшийся с войны целым и невредимым, и уж совсем неожиданным было то, что она кинулась ко мне и тут же заключила в объятия.

— Привет, — отозвался я, немного опешив.

К объятиям я явно не был готов и не сразу смог свыкнуться с мыслью, что ко мне прижимается одна из самых знаменитых красавиц в мире, одетая к тому же только в банный халат. Но в следующую минуту я понял, что Кара совершенно не склонна притворяться и разыгрывать показные восторги, она действительно искренне радовалась моему приезду. И хотя она не лишена толики жеманства, я легко простил ей это, вскоре убедившись, что ее бурный протест против непристойных поползновений заказчика продиктован не только ее естественной женской стыдливостью, но прежде всего сознанием своего статуса ведущей топ-модели, одной из самых дорогостоящих в фэшн-бизнесе и потому вынужденной блюсти свою неприкосновенность. Кара вполне спокойно относилась к тому, что ей приходилось переодеваться в присутствии огромного количества людей на съемках, но она никогда бы не допустила умышленного намека на поощрение вуайеризма в поведении, тем более когда речь шла о престарелом козле, наподобие того, что осмелился приставать к ней.

— Я так рада, что ты здесь! Уже не знала, что делать. Собралась уезжать. Эта чертова задница меня достала своими домогательствами. Извини за мой французский.

Парикмахер и визажисты смотрели на нас во все глаза, не понимая, что происходит. Должно быть, я все же выглядел довольно странно.

— Мы можем поговорить наедине? — спросил я.

— Конечно, я знаю отличное кафе.

Она быстро натянула джинсы и, сбросив халат, надела маленький черный топик и сверху свитер, направившись прямо в тапочках к выходу из студии. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

— Кара! — окликнул ее фотограф. — Куда это ты собралась, дорогая?

Я не сразу разобрал его речь. Поначалу эта простая фраза показалась мне набором нелепых звуков, настолько непривычно звучал для меня французский акцент. Впоследствии я не раз замечал, что большинство французов не в состоянии правильно выговорить английские слова, не искажая на свой лад ударения и чередования гласных и согласных.

— Мы идем в кафе! — отрезала она.

— Но у нас все готово! — продолжал Д'Абор на своем ломаном английском. — Все давно ждут тебя!

— Ну и что? А я не готова, — возразила Кара. — Начнем, когда вернусь, хорошо?

Д'Абор недовольно пожал плечами и молча проводил Кару взглядом.

Мы уселись в кафе у самого окна с видом на шоссе, и несколько минут Кара, не произнося ни слова, смотрела на проносящиеся мимо автомобили. Скорее всего, она ни о чем не думала в это время, погрузившись в глубокий медитативный транс.

— Так мило, что ты приехал, — начала она, наконец, — Хелен успокоила меня, она знает, что делать.

— Это моя работа, — согласился я. — И потом, почему бы не воспользоваться случаем посмотреть Париж?

Она едва заметно улыбнулась. Два месяца я пребывал в окружении эффектных женщин и даже начал привыкать к этому, но, увидев Кару, был потрясен ее красотой.

— Так в чем проблема? — Настала пора осторожно приступить к расспросам.

— В Клегге. Бельевом бароне, короле бюстгальтеров, как его называют. Он просто ужасен! Ненавижу его. Я не припоминаю никого настолько же отвратительного. Обычно все заказчики тихо сидят на диване и читают газеты, снимки они просматривают наспех, закусывая гамбургером. Единственная вольность, которую могут себе позволить, — комплименты или незначительный флирт, но не более. Но этот тип приперся в мою раздевалку и пытался лапать меня, ты можешь себе представить! Он, видите ли, хотел убедиться, что стилисты правильно надевают на меня белье.