– Я тебе скажу, если хочешь.

– Нет-нет! Говорить нельзя, а то не сбудется.

Я скорчила ей рожу, а потом мне вдруг пришла еще одна мысль:

– Слу-ушай, раз сегодня как будто день рождения – вроде должны бы и подарки быть? Это я так намекаю.

– Трейси Бикер, знаешь что? Совести у тебя нет!

Но ведь подействовало!

Кэм осмотрелась вокруг и остановила взгляд на книжных полках. Я думала, подарит какую-нибудь дурацкую книжку, но получилось в сто раз лучше! Кэм взяла со стола шариковую ручку с Микки-Маусом.

– С днем рожденья, Трейси! – сказала она и протянула мне ручку.

У меня сначала даже язык отнялся. А это со мной не часто случается. Я испугалась – вдруг опять аллергия разыграется. Но обошлось, я улыбнулась и показала Кэм большой палец, чтобы она поняла, как я рада.

В детдом мы вернулись ровно к пяти, секунда в секунду. Умеет все-таки Кэм быть точной, когда не надо. На пороге я немножко поскандалила. Вцепилась в Кэм и не хотела отпускать. Просто мне весь день было ужасно весело, хотелось и дальше так. Это же не значит капризничать, правда?

Ну ничего, она все равно пообещала, что приедет в следующую субботу. К двенадцати. У меня назначена встреча с будущей приемной мамой! Я буду очень стараться, и мое желание обязательно сбудется.

После того как Кэм уехала, я не сразу успокоилась. Даже ужин пропустила. Да это не страшно, я же съела больше половины торта, и еще обед в «Макдоналдсе», и еще конфеты. Их довольно много осталось, кроме только красненьких. И розовых, и голубых, и сиреневых. Это мои любимые цвета. А других цветов, некрасивых, я много оставила, чтобы со всеми поделиться.

Когда меня выпустили из «комнаты для раздумий», я взяла конфеты и два кусочка торта – они помялись немножко, когда я прощалась с Кэм, но Дженни помогла их чуточку подровнять и положила на блюдечко.

Я пошла к Питеру. Он у себя в комнате сидел на кровати, какой-то очень тихий.

– Ну что, – спрашиваю, – не пришли твои старички?

– Нет, пришли, – отвечает Питер.

– Что, они ужасно противные? Не горюй, Пит! Смотри, что я принесла! Знаешь, какая вкуснятина!

– Спасибо, Трейси. – Питер рассеянно взял кусок торта. – Тетя Ви и дядя Стэнли не противные. Наборот, хорошие.

– Спорим, они тебя не повели в «Макдоналдс»!

– Нет, мы ели рыбу с жареной картошкой. Мы с бабушкой всегда брали рыбу с жареной картошкой, и чай, и хлеб с маслом.

– Скучища! А я ела биг-мак, и картошку фри, и молочный коктейль с клубникой, даже два! И еще Кэм купила мне вот эти конфеты и вот этот потрясающий торт и выложила на нем мое имя, вот! Целый торт специально для меня. Я могла весь его съесть, только я попросила кусочек для тебя. А ты его даже не попробовал еще! Тебе не нравится? Я хотела тебя угостить.

– Спасибо, Трейси, очень вкусно, – сказал Питер и откусил чуть-чуть, из вежливости. – Я рассказал про тебя тете Ви и дяде Стэнли. Сказал, что ты мой самый лучший друг. Они очень хотят с тобой познакомиться.

– Только пусть ни на что не рассчитывают. Меня Кэм к себе заберет, вот увидишь.

– Правда? Ой, как здорово! Понимаешь, тетя Ви и дядя Стэнли хотят меня усыновить. Они так сказали. Меня прямо совсем скоро заберут.

– Ага, значит, ты умчишься и меня бросишь на свалке? Потрясающе!

– Я не хочу тебя бросать, Трейси! Я им так и сказал. Но если тебя тоже кто-то к себе – возьмет…

– Да-да, Кэм прямо мечтает меня забрать, только лучше с этим не торопиться, понимаешь? Надо все как следует обдумать.

– Я знаю. Я как раз тоже обдумывал, – сказал Питер. – Трейси, если нас заберут в разные семьи, мы же все равно можем дальше дружить, правда? И в гости друг к другу ездить, скажи? И письма писать?

– Я буду тебе писать совершенно особенной ручкой, с Микки-Маусом! Хочешь посмотреть?

– Ой, Трейси, ты ее не стащила у Кэм, нет?

– Вот нахальство! За кого ты меня принимаешь? Балда, она мне ее сама подарила! Я тебе говорю, она от меня прямо в восторге. Ладно, договорились – будем с тобой всегда-всегда дружить. Смотри, ты всю глазурь оставил. Ты ее не любишь?

– Я хотел самое вкусное под конец… Но если тебе хочется, Трейси, ты бери, мне не жалко!

Оказывается, довольно-таки здорово делиться тортом со своим лучшим другом.

Потом я весь детдом обошла и всех наших угостила конфетами. Каждому по штуке досталось, даже Луиз и новенькой. Они были в комнате новенькой, примеряли ее одежду.

Жюстина сидела внизу, у окна. Ее папа так и не приехал. Она шмыгала носом. Нос был заклеен свежим пластырем. Посмотрела я на нее, и что-то сердце вдруг застучало – тук-тук, тук-тук. Я подошла к ней. Она прямо вся встрепенулась – подумала сначала, это Луиз. Но, видно, у Луиз теперь новая лучшая подруга. Луиз – она такая.

Жюстина, когда меня увидела, прямо дер-нулась.

– Трейси Бикер, что тебе надо? – спрашивает, вытирая глаза.

– Жюстина, держи, это тебе.

Я собиралась дать ей конфету. И вдруг… ни за что не угадаете, что я сделала. Протянула ей ручку с Микки-Маусом.

Наверное, у меня совсем крыша поехала. Надеюсь, Кэм мне еще одну ручку подарит. Когда приедет в следующую субботу. Когда скажет, что она все обдумала и хочет стать моей приемной мамой.

Эта история начиналась как волшебная сказка. Так она и закончится! Мы будем жить долго и счастливо.

Посвящается доктору Шону Гибби, доктору Арвинду Васудева, доктору Джону Форану и всему персоналу Королевской Бромптонской больницы, где мне помогли, когда у меня у самой расшалилось сердечко.

Все началось в День святого Валентина. Раньше четырнадцатое февраля меня совсем не волновало. Терпеть не могу всякие любовные сопли. И уж точно терпеть не могу трогательные шелковые сердечки, плюшевых мишек и толстеньких купидончиков с крылышками. Я же Трейси Бикер – и этим все сказано.

Я живу на Свалке. То есть на самом деле это дом для детей, находящихся под опекой. Ха! Сюда как раз и попадают те, кого некому опекать. И никакой это не дом. Самая настоящая свалка.

Я, конечно, здесь только на время. Вот увидите, скоро мама за мной приедет. Я знаю, она по мне скучает, так же как я по ней. Просто она очень занята, снимается в Голливуде. Правда! Жюстина Бестолковина-Литтлвуд говорит, я все выдумываю, но вы не слушайте. Она ничего не знает. Вот я вам покажу нашу с мамой фотографию, и вы сразу поймете, что мама – кинозвезда. У нее чудесные белокурые кудри, большие голубые глаза и блестящие розовые губы. Моя мама самая красивая, с ней никто не сравнится. С этим даже наша главная спорщица Жюстина поспорить не может.