Он прижался ко мне теснее и шепнул на ухо нечто в высшейстепени неприличное, я попыталась скроить скорбную мину, якобы поражаясь егоневоспитанности, но вместо этого весело фыркнула. Все, что он говорил, мненравилось. Еще больше нравилось то, что он делал. И еще нравилось доставлятьему удовольствие, так что сейчас наблюдалось полное единение душ. И тел,разумеется, тоже. Беспокойные мысли меня оставили, и, взглянув на часы, я неиспытала ничего похожего на чувство вины, хотя мне следовало отрабатыватьзарплату, а не заниматься любовью с мужем. Напротив, идея Тимура показалась мнестоящей, и покидать его кабинет я не спешила.

– Пообедаем вместе? – предложил он через некотороевремя.

– Меня выгонят с работы, – вздохнула я.

– Вот уж будет мне радость, – засмеялся он.

– Ладно, остаюсь обедать. Работник из меня сейчасникудышный.

– Не скажи, – продолжал он веселиться. – Мнепонравилось.

Он похлопал рукой по карману пиджака.

– Что ищешь? – спросила я.

– Заехал сегодня в магазин… – Тимур достал изкармана бархатный футляр. – Глаза закрой.

– Опять? – захныкала я. – Скажи намилость… – Глаза я все-таки закрыла, Тимур надел мне на палец кольцо.Открыв один глаз, я его разглядывала, надув губы. – Это какое посчету? – спросила с сомнением.

– Понятия не имею, – отмахнулся он. – Мненравится делать тебе подарки. Слава богу, у тебя хватает ума от них неотказываться. Это на память о том, как я скучал по тебе, позвонил…

– И я прилетела сломя голову… – добавила я, онкивнул:

– И нам было хорошо вдвоем.

– Почему «было»? – спросила я, он обнял меня, и яприслонилась к его груди. Однако вскоре поинтересовалась: – Кормить будешь?

– Обязательно. Сказать, чтобы здесь накрыли, или пойдемв зал?

– А ты будешь ко мне приставать?

– Конечно.

– Тогда в зал.

– Я и там буду приставать, – засмеялся он иподтолкнул меня к двери.

Мы устроились в зале, официант отгородил нас ширмой отлюбопытных глаз. Впрочем, ресторан был почти пуст. Двум парочкам, чторасположились здесь, было не до нас. Мы продолжали дурачиться, забыв про еду.Но мое настроение вскоре изменилось. Нелепая мысль вдруг пришла в голову,впрочем, не такая уж нелепая. Я была вроде счастлива, но как хрупко и ненадежнооказалось это счастье, лишь только я вспомнила о недавней встрече. Тимур,должно быть, уловил внезапную перемену во мне, потому что задал привычныйвопрос:

– Ничего не хочешь рассказать?

– Прикидываю, стоит ли, – серьезно ответила я.

– Стоит, – так же серьезно сказал он.

Я вертела в руках салфетку, избегая его внимательноговзгляда. Наконец решилась:

– Ларионов сказал, что появился какой-то тип из Москвы.Интересовался Лукьяновым. Похоже, он не сомневается, что тот жив. – Овстрече с Олегом я предпочла промолчать. Узнав о ней, Тимур приставит своихголоворезов присматривать за мной. Мысль, что они будут везде таскаться следом,удовольствия мне не доставляла. Я очень сомневаюсь, что Олег может быть опасен,но убеждать в этом мужа труд напрасный.

Тимур сделал глоток из бокала и кивнул.

– Что ж, этого следовало ожидать. Позволить ему где-тоболтаться – чересчур большая роскошь для них. Даже если бы он сидел тихо и невысовывался. Но ждать от Лукьянова этого не приходится, он слишком бойкийпарень. Так что… – Тимур развел руками.

– Вряд ли чей-то интерес к нему должен насволновать, – не очень уверенно заметила я. Тимур усмехнулся. – В чемдело? – нахмурилась я, отбрасывая салфетку.

– Лукьянов меня интересует мало, – помедлив,ответил он. – Меня интересуешь ты.

– Поясни.

– Ты хочешь, чтобы я облек в слова свои ночные кошмары?Ты о них и так знаешь.

– Нет, не знаю, – начала я злиться.

– Хорошо. Я скажу: меня очень волнует, как тыпоступишь, если вдруг решишь, что жизни этого… что его жизни что-то угрожает.

– Я твоя жена, Тимур. И мое дело быть рядом с тобой.

Он криво усмехнулся.

– Твои слова продиктованы вот этим. – Он постучалпальцем по своему лбу. – А что вот здесь? – И он ткнул рукой в грудь.

– У тебя есть повод сомневаться в моей любви? –Теперь я не пыталась скрыть раздражения. Он смотрел на меня спокойно,внимательно, и под этим взглядом становилось не по себе.

– Он хотел, чтобы ты уехала с ним, – не торопясьпродолжал Тимур. – Ты отказалась. Но тогда его жизни вроде бы ничто неугрожало.

– Да мне плевать на него, – не выдержала я. –У меня тоже имеется свой ночной кошмар. Хочешь, скажу какой? То, что сейчас уменя есть, разлетается вдребезги не оттого, что он появится, нет. От твоихсомнений. Попытайся поверить: я люблю тебя. И мне плевать на Лукьянова.

– Спасибо, – просто сказал он, и моя злостьмгновенно улетучилась. Я положила руку на его ладонь, и он накрыл ее сверхусвоей. И улыбнулся. Мало кто мог похвастаться, что видел такую улыбку у Тимура.Если честно, мне кажется, что только я, то есть мне очень хочется в этоверить. – Ты ничего не ешь, – засмеялся он.

– Кто бы говорил.

– Ешь, не то меня совесть замучает. – Он помолчали продолжил: – На этого типа из Москвы, точнее, на некоторую суету, мы тожеобратили внимание.

Под словом «мы» Тимур подразумевал себя и своих соратников,а меня это слово вдруг покоробило. Выходит, что есть «мы» и есть я. Это тачасть жизни Тимура, куда мне нет доступа и о которой я предпочитаю ничего незнать.

– Я что-то сказал не так? – приглядываясь ко мне,спросил он, а я досадливо покачала головой.

– Иногда я думаю, что ты способен читать мои мысли.Я-то надеялась, «мы» – это ты и я.

– Так и есть. Ты и я. И я рад, что ты мне всерассказала.

– Жаль, что ты не догадался сделать то же самое, –против воли в моем голосе вновь звучало раздражение.