В воздухе послышались радостные голоса. Лица множества воинов, женщин, мужчин и стариков засияли, со всех сторон стали доноситься победные крики, здравицы.

Одно лишь лицо Соколиного Клюва оставалось хмурым, словно решение Яфета его не удовлетворило. Но он промолчал. Один из помощников приблизился, что-то прошептал на ухо, но волхв отрицательно покачал головой.

По его знаку воины выпрягли из ближайшей повозки откромленного вола. Положили на землю тяжелые оглобли.

Животное словно почуяло, что ведут на верную смерть, принялось упираться и обиженно мычать. Воины уже подвели его к наскоро сложенному жертвеннику.

Громострел, видя, что волхв даже не думает доставать жертвенный нож, а в ожидании смотрит вверх, на нависающие ветви, сам извлек кинжал из-за пояса, протянул служителю богов. Однако Соколиный Клюв посмотрел с тревогой, едва заметно качнул головой.

Воевода удивленно приподнял брови. Однако в тот же миг среди ветвей Прадуба, закрывающих небо, полыхнула вспышка.

Огромная ветвистая молния, словно копье, брошенное сверху незримым и могучим, пробила ветви Прадрева. Ударила в землю у жертвенника, чудом не задев никого из стоящих вокруг.

Вол испуганно замычал, дернулся, порываясь убежать. Воины с трудом удержали животное на месте.

Люди стали переглядываться, кто настороженно, кто и с испугом в глазах, Все взгляды устремились на волхва.

Яфет тоже посмотрел на Соколиного Клюва. Милена с Миштар перестали буравить ненавидящими взглядами Златокору и тоже глянули на служителя богов с невысказанным вопросом.

– Небеса послали нам знак! – произнес Соколиный Клюв, хмуро глядя на обращенные к нему лица. – Великий Род не хочет вола! В обмен на свое благоволение и помощь он требует жизненную силу…одного из нас!

Яфет воззрился на волхва в неприятном изумлении. Приблизившись, всмотрелся в его бородатое лицо, заметив, что в нем словно прибавилось морщин, а взгляд старого служителя богов мрачный, безрадостный. Но нет в нем ни капли злорадства.

– Соколиный Клюв, – произнес негромко, – что ты творишь?!

Волхв покачал головой, развел руками.

– То не я тцар. Это Род явил нам свою волю, как несколько раз показывал мне во сне перед этим. С каких пор ты перестал мне доверять? Я ведь желаю добра и долгой жизни. Тебе – в первую очередь!

Он снова развел руками, могучими, как молодые деревца.

– Но богам я перечить не стану. Тем более, Великий Род явил свою волю яснее некуда.

Яфет взглянул остро, но промолчал.

– Бросим жребий! – произнес Соколиный Клюв громко. – Каждая семья, каждый род начнет тянуть веточки! Тот, кто вытянет длинную, ляжет на жертвенные камни! Громострел, проследи!

Старший воевода мрачно кивнул, всем видом показывая, что такое ему не по душе, но выбирать не приходится. Отойдя в сторону, знаком подозвал военачальников, стал раздавать указания.

Яфет посмотрел на Громострела с затаенной надеждой – все-таки воевода всегда был его правой рукой, как, собственно и Соколиный Клюв. Тот тоже ближе всех остальных, но только вот Громострел никогда не перечил и не защищал волю богов, которых Яфет всей душой ненавидит.

Внезапно толпа раздвинулась, пропуская могучего седовласого воина.

Он широк в плечах, облачен в потертые кожаные доспехи. На лице заметны длинные застарелые шрамы, нижняя челюсть вызывающе выдвинута вперед. Идет уверенно, но медленно. На изрезанном морщинами лице белесые пятна глаз, и ведет его под руку красивая молодая женщина.

– Доблестный тцар, – произнес воин хриплым голосом. – Я – Горолом, и мне дорога судьба всех, кто сейчас здесь! Мы пошли за тобой в эти диковинные и враждебные земли, чтобы их покорить! Если для этого боги требуют крови, я с радостью лягу на жертвенник!

Яфет нахмурился, рассматривая старого воина. Он явно способен еще не раз пойти в бой и крушить врагов. В задернутых слепотой глазах все еще видна жизненная сила, которой хватит на всех в войске и еще останется с лихвой.

– Не страшись, тцар, – произнес он ободряющим голосом. – Я прожил жизнь сполна, прошел землю вдоль и поперек, испил чашу радости и горя. Я убивал врагов и любил женщин без счета. Теперь я стар и слеп. Я без страха верну богам их дар – в обмен на благосклонность ко всем нам!

Громострел воззрился на старика удивленно, как и все остальные. Однако в глазах людей проступила радость – теперь не нужно тянуть жребий. Да и старика не так жаль, как если бы жребий выпал кому-то из молодых.

– Веди меня, Дормунала, – велел Горолом красавице, что держит под руку. У нее доброжелательное лицо, щеки влажно блестят от едва-едва подсохших слез.

Волосы подвязаны зеленой шелковой лентой, а на груди украшение в виде серебряной пластины с тремя змеиными головами.

– Пусть моя жизнь станет платой за переправу через море, – произнес слепец, голосом, в котором стала отчетливо слышна безмерная усталость. – Пусть в обмен на нее великий Род дарует всем нам эти земли. Я готов!

Женщина повела его к Соколиному Клюву. В тот же миг раздался оглушительный треск. Вновь сквозь скрывающую небо листву блеснул яркий свет.

Пробившие зеленую крышу ветвей светящиеся нити окружили Златокору кольцом бело-голубого огня. Не касаясь одежды и волос, они горели вокруг нее несколько мгновений, а потом исчезли. Над головами всех собравшихся снова оглушительно прогрохотало. Грохот еще долго катался по ту сторону ветвей, становясь тише и, наконец, исчезнув совсем.

По лицам людей стала разливаться смертельная бледность. Испуганные и неверящие взгляды остановились на младшей жене тцара, что стоит в десяти шагах от жертвенника. От осознания того, что сейчас произошло, девушка смотрит испуганно и ошарашенно.

Повисла тишина. Яфет от изумления не мог вымолвить ни слова. Но затем на лице поверх всегдашнего выражения уверенности в себе и безмерной звериной силы проступило отчаяние.

– Нет… – прошептал он. – Только не это!!

– Отведите Горолома назад! – велел Соколиный Клюв с неохотой. – Род сам указал угодную ему жертву!

По лицу старого волхва заметно, что в нем, как два разъяренных тура, столкнулись два чувства – сострадание и необходимость покориться высшей воле. Но он, скрипя сердце, выбрал последнее.

– Прекрати этот балаган, волхв! – прорычал Яфет, окончательно придя в себя. – Аль ты умом тронулся?

– Тцар, – произнес Соколиный Клюв со всем возможным почтением, но лицо оставалось хмурым, глаза угрюмо смотрели из-под набрякших век. – Боги указали, кого нужно в жертву. Как бы мы все ни любили Златокору, это надо сделать!

Он посмотрел на побледневшую тцарскую жену, быстро глянул на жертвенник у нее за спиной – он уже готов, выдержит и вола, а хрупкое тело девушки тем более.

– Сейчас на кону жизнь всего твоего рода, Яфет! – продолжил волхв голосом, в котором зазвучали стальные нотки. – Я…и мы