– Тебе придется здорово постараться, чтобы стать послушной и заслужить прощение! - рявкнул разъяренный граф. - Своеволие не делает тебя привлекательной.

Софи не шелохнулась даже тогда, когда Тремонт опять замахнулся на нее, уверенная, что граф не посмеет ударить ее по лицу. Она не сможет принести никакой пользы семье, если ее красота будет испорчена. С точки зрения Гарольда и Тремонта, внешность Софи - ее единственное достоинство.

– Полагаю, милорд, я в состоянии помочь процветанию Тремонт-Парка не только замужеством. Мне кое-что известно об управлении хозяйством, и я могла бы попробовать наладить работу тамошних ферм.

Гарольд скрестил руки на груди, склонил голову набок и внимательно посмотрел на отца, всем своим видом показывая, что ему уже доводилось и раньше слышать от Софи подобные речи.

– Она уже не в первый раз предлагает свои идеи ведения хозяйства, - отозвался виконт. - Она вполне сносная гувернантка для детей, а моя супруга находит ее неплохой компаньонкой. Софи настаивает, чтобы мы держали дом, не сообразуясь с нашим положением в обществе. Она, видишь ли, считает, что можно обойтись меньшим количеством слуг. Еще она думает, что нам не нужно обновлять свой гардероб, если мода с прошлого сезона не слишком переменилась.

– Дело в том, что… - Софи замолчала под властным взглядом Тремонта.

– Может, ты не понимаешь, что мы имеем в виду, - сделал граф попытку смягчить тон. - Текущее состояние наших финансов таково, что уже не важно, будем ли мы пользоваться сальными свечками или экономить на бельгийской тесьме. Мы пришли к такому положению - и тебе придется простить меня за прямоту - благодаря пьянству, волокитству и страсти к азартным играм твоего отца. Мой кузен меньше всего заботился о положении своей семьи и тех обязанностях, которые налагал на него титул. Он лишь потакал своим низменным инстинктам, ускорившим его безвременную кончину.

Тремонт заметил, что Софи страшно побледнела. С ее лица, казалось, исчезли все краски, но он продолжал свою речь. Существуют вещи, подумал он, которые необходимо высказать. Тремонт горячо верил, что для того, чтобы явить настоящую доброту, иногда следует действовать жестоко.

– Тем, что в фамильных сундуках еще что-то осталось, мы обязаны исключительно счастливой случайности. У меня нет обиды на Господа за то, что он поразил Фредерика болезнью, приковавшей его к постели. Ведь благодаря ей ему удалось сохранить то немногое, что еще оставалось нерастраченным.

Софи почувствовала, как оцепенение постепенно отпускает ее. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Тремонт еще не закончил. Он сцепил руки за спиной и стоял, покачиваясь перед девушкой.

– Ты самоотверженно ухаживала за своим отцом в последние годы его жизни, что делает тебе честь. Твоя забота и преданность достойны всяческих похвал, но за это время имение пришло в еще больший упадок, плата за аренду упала, а доходы, и без того низкие, совсем иссякли. Я сам видел счета, София. Если у тебя так много замечательных рецептов, как управлять землями, то именно тогда и следовало применить их на практике, не так ли? Мы никоим образом не причастны к истории с маркизом. Не мы пустили слух о помолвке, но раз уж обстоятельства так сложились, чрезвычайно глупо не воспользоваться счастливым случаем. Тебе следует хорошо поразмыслить над своим отказом, моя дорогая, и подумать, какую пользу могло бы принести тебе замужество.

Тремонт почувствовал, что Софи сейчас просто не в состоянии защищаться и представляет собой легкую добычу, но он не остановился.

– Что ты можешь иметь против тех прекрасных вещей, которые привнес бы в твою жизнь брак с Истлином? Тебе бы с лихвой хватало того содержания, которое он бы тебе назначил. Ты стала бы хозяйкой его огромных земель в Брайдене и Истер-Хилле и в его городском особняке. Тебя всюду принимали бы как желанную гостью, перед тобой открылись бы все дома, ты имела бы роскошные экипажи, шикарные наряды и лучшую ложу в театре.

«И вдобавок его любовницу», - подумала Софи, но на сей раз ей достало здравого смысла промолчать.

– Я бы хотела пойти к себе в комнату, если вы не против, - попросила Софи.

Гарольд и его отец обменялись быстрыми взглядами.

– Конечно. И ты подумаешь над тем, о чем мы говорили сегодня, не так ли, дорогая? - ответил Тремонт.

Софи кивнула, сомневаясь, что сможет думать о чем-нибудь еще.

– Очень хорошо, - констатировал граф довольным тоном. - Кто-нибудь будет время от времени справляться о том. что ты там надумала.

И Софи поняла, что ей не скоро придется покинуть свою спальню.

* * *

Вдова Сойер собиралась ехать кататься в парк, когда ей доложили о визите маркиза Истлина. Час довольно поздний для прогулки, но миссис Сойер хорошо известно, что виконт Дансмор имеет обыкновение именно в это время разъезжать вдоль тенистых аллей парка, и вдова желала во что бы то ни стало познакомиться с ним. Однако Истлина нельзя так просто выставить за дверь, тем более ему уже сказали, что госпожа сейчас дома. Чтобы наказать Истлина, явившегося к ней без предупреждения, миссис Сойер решила заставить его дожидаться в гостиной, пока она сменит свою амазонку для верховой езды на более подходящий наряд.

В конце концов она выбрала рубиновый шелк. Истлин не раз говорил, что платье рубиновых тонов выгодно оттеняет ее роскошные волосы цвета эбенового дерева и белоснежную кожу. Служанка искусно переменила ей прическу, украсив ее гребнями из слоновой кости. Наряд довершали шелковые чулки, домашние туфли из мягкой красной кожи и крошечные жемчужные сережки в маленьких прелестных ушках. Смочив шею и запястья там, где бился нетерпеливый пульс, розовой водой, она сочла себя готовой к встрече с маркизом.

Истлин поднялся с кресла, когда она вошла в гостиную. Маркиз сделал вид, что оценил миссис Сойер по достоинству.

– Ты отлично выгладишь, Аннет, - проговорил он вместо приветствия.

Она вопросительно подняла темную бровь.

– И все? Я собиралась выглядеть восхитительно, прелестно, очаровательно. Разве мне не удалось, скажи? - Аннет закрыла за собой дверь и пересекла комнату, протягивая руку маркизу.

Она прекрасно знала, что у него не будет возможности уклониться. Безупречные манеры представляли собой брешь в броне Истлина. Она смотрела, как его губы легко коснулись ее руки.

– Ты великолепна, - повторил Истлин. - Как всегда. «Но можно ли назвать тебя восхитительной?» - подумал маркиз. Нет, подобное слово никогда не ассоциировалось у него с Аннет. Оно подразумевало какую-то душевную теплоту, которая отсутствовала в ее характере.

Она сделала книксен в ответ на его комплимент, но предпочла не развивать затронутую тему дальше.

– Почему бы тебе не присесть, - сказала Аннет, жестом указывая на софу. - Могу я предложить тебе выпить? Я все еще храню твой любимый сорт виски.

– Спасибо, ничего не нужно. - Истлин миновал софу и предпочел усесться в кресло. - Я не собираюсь задерживаться надолго. И, кроме того, ты ведь уже на содержании у какого-то другого мужчины.