Я сунул в стол папку рутинных отчётов о горгулиях, нарушающих воздушное пространство над городом. Буквально полчаса назад звонила Эльвира, и мы договорились вместе пообедать в небольшой кофейне «Захер» на площади. Местные называли её более весело, произвольно меняя начало названия, но на самом деле там подавали лучшие на свете шоколадные пирожные.

– Ты знаешь, мне пришла идея! – выпалила она в телефон вместо приветствия. – То свидание, которое ты пытался нам устроить… Оно несколько…

– Ну да, я помню, что здорово накосячил, – начал я. «Только не знаю где», – додумал уже про себя.

– Ирджи, пойми меня правильно, ты старался, я знаю, я это ценю. Ты извини, что я так вспылила и сразу ушла. Просто я была… огорошена! Мы здесь, в Мокрых Псах, к таким извращениям не привыкли. Это было как-то слишком…

– Слащаво? – понизив голос, спросил я, надеясь, что навостривший уши Флевретти ничего не услышит.

– В точку!

Я покраснел, до хруста стиснув зубы. Штаны архангеловы, я старался оформить комнату в моём представлении, создавая интим так, как, я думал, должно было понравиться девушке и как это гарантированно бы понравилось у нас в Полякии.

– Не обижайся, пожалуйста! У нас, как в Парижске, принято типа пожёстче устраивать свидания. Так что давай я сама всё сделаю, а если хочешь услышать подробности, встречаемся минут через тридцать – сорок в «Захере».

– Может, прямо сейчас?

– Нет, я раньше не успею. Бегу в больницу взять интервью у одного приезжего, которого только что сбил ребёнок на велосипедике.

– Серьёзное дело.

– И главное, милый, не загоняй себя, прибереги энергию до вечера. Ты нужен мне отдохнувшим…

Ну, вы понимаете, что после этого я просто не мог думать о работе. Голова была забита совершенно иными вещами. Например, что такое «свидание пожёстче»? Это кожаные маски, цепи, хлысты и ошейники с шипами? Бесплатный Интернет был только на компьютере капрала, но просить его нарыть мне познавательную информацию показалось как-то неудобно. С другой стороны, второй раз попадать впросак из-за банальной недообразованности тоже не хотелось. Может, у нас в вещдоках есть какие-нибудь журнальчики на эту тему?

И вот, когда часы пробили половину первого, а я уже был готов сорваться с места на законный обед, в дверях своего кабинета показался комиссар Базиликус.

– Зайдите ко мне, сержант. Для вас есть дело.

– Но… это не может подождать? Обед же. Я добегу до кофейни?

– Позже пообедаете. Дело срочное.

– Да, свиданка в парижском стиле обламывается, походу, – хихикнул мне в спину Флевретти, который, видимо, всё равно что-то услышал.

– Заткнись, Скользкий Брат, – тяжело вздохнув, попросил я, зная, что капрал жутко не любит это прозвище.

Ладно, что у нас там такого срочного случилось…

Комиссар уместил свою толстую тушу обратно в трещащее от непосильной ноши кресло и, достав платок, вытер пот со лба. Вроде не так сильно топили, было даже прохладно, но он не только вспотел, но и сильно раскраснелся. Плохой признак.

– Садитесь, сержант, у меня к вам серьёзный разговор. Поверьте мне, об обеде стоит забыть. Как и о жёстких прелестях мадемуазель Фурье.

– Но у меня там… – начал я возмущённо и осёкся. Похоже, уже всё отделение полиции в курсе моих с любимой девушкой планов на вечер.

– Вам придётся кое-кого поизображать, – издалека начал шеф, глядя на меня каким-то рассеянным и оценивающим взглядом.

– Надеюсь, на этот раз не гея? А то у меня от мужских стрингов всё чешется, – честно признался я.

Вы, наверное, уже и забыли это непростое дело о «мёртвой учительнице» в университете для девушек, куда мужчины не допускались воинствующей феминисткой– директрисой. Мне удалось пройти внутрь только потому, что к геям они относились как к сёстрам. Ну и хлебнул же я тогда позору, на всю жизнь хватит. Как выкручивался перед Эльвирой, доказывая свою традиционную ориентацию, вообще отдельная песня…

Но шеф даже не улыбнулся, а опустил глаза и скорбно покачал головой, что, конечно, не могло не встревожить.

– Нет, Брадзинский. Вам будет нужно только… притвориться террористом.

– Что-о?!

– Это ваш служебный долг, – быстро предупредил он. – А мой долг – внедрить в ряды преступного элемента своего лучшего сотрудника! Мне тоже больно, но что поделать…

В первую секунду мне показалось, что я ослышался. Внедрение? В ряды террористов? Но у нас тут не Средний Восток, откуда им взяться?!

Базиликус прокашлялся, стряхнул с мундира пару крупных крошек от пончиков и продолжил, не обращая внимания на мою реакцию:

– Я получил сегодня анонимный звонок. Звонивший сказал только одно слово. Вернее, два: «Изя Изряилевич».

Я вопросительного уставился на него:

– Это шутка?

– Это известный в нашем городе портной, – пояснил комиссар. – Моя жена шьёт у него платья. Почему-то женщины его очень любят за обходительность, хотя он дерёт втридорога. Вот адрес его ателье. – Базиликус быстро написал пару строк и протянул мне бумажку. – Так вот, общеизвестно, что кроме всего прочего он шьёт и жилеты шмахида.

– Почему же вы его не арестовали?

– Попробовали бы вы сами! Я с нашими женщинами связываться не хочу. Помните, что они устроили нам, когда мы взяли Зака Фигувамнакиса? Так вот, а портного Изю наши горожанки уже лет тридцать боготворят! Представляете, что будет, если мы его арестуем и закроем его мастерскую? Да нас повесят на вон тех вязах за окном судом Винча!

– Минутку, шеф, – не стал попусту спорить я. – Давайте разберёмся. Вы говорите, он местный? Тогда наверняка знает, что у нас в полиции служит всего три чёрта. Ну, четыре, если считать вас.

– Меня почему-то никто не считает. Хотя я тоже здесь служу, и поболее вашего…

– Извините. Я веду к тому, что он меня стопроцентно узнает.

– Не факт. Вы у нас чёрт новый, есть шанс, что он не знает вас в лицо.

– Ага, после стольких дел и газетных статей с моей физиономией?

– Да кто всерьёз читает эту дешевую прессу?! – делано возмутился комиссар, мельком покосившись на газетную вырезку с собственным портретом, в золотой рамочке на стене. – Я уверен, что вы справитесь с заданием. Изя Изряилевич Бронштейн всё время проводит в своей мастерской. Шьёт не вставая. Поэтому риск того, что он вас узнает, минимален. Вы просто приходите к нему и говорите пароль: «Шоб я так жил!»

– А откуда вы знаете пароль? – удивился я. – Террористы подсказали или тот самый неизвестный доброжелатель?

– Такой пароль у него уже лет десять. Если, конечно, не поменялся. Вы не забывайте, я здесь уже столько лет служу. Мне всё приходится в городе знать.

– Но почему вы решили, что городу грозит теракт?