Парень протянул мне сотовый, и я набрала на память номер.

Пошли гудки.

– Да? – тут же ответил Антон.

Вот же! Неужели я и правда была у него в черном списке?!

– Тоша… – сказала я всего одно слово.

– Даш! – тут же крикнул парень в трубку. – Ты куда пропала? Почему не отвечаешь? Что за номер?

– Я пропала? Я тебе весь день звоню, но звонок срывается, – я растерянно покосилась на Макса и встала, чтобы уйти и спокойно поговорить на кухне. Отошла подальше и спросила: – Ты меня добавил в черный список?

– Зачем? – не понял Тоша, а потом откинул странность в сторону и спросил то, что мгновенно меня умаслило: – Как долетела? Я уже тоже в аэропорту, скоро посадка.

– Так у тебя рейс только завтра…

– Я поменял билеты. Не мог до тебя дозвониться и не смог сидеть на месте.

С каждым словом Тоши я оттаивала. Ледяная скованность непонимания трескалась прямо на глазах.

– Перепроверь номер, – неожиданно меня осенило. – Ты же помнишь мой телефон?

– Помню, – сосредоточенно ответил Тоша. – Повиси, сейчас проверю прямо при тебе…

Несколько секунд тишины и потом:

– Что за фигня? – раздалось отдаленное.

– Что такое?

– Твой номер точно другой. Ничего не понимаю… – пробормотал мой парень. – Подожди, сейчас посмотрю кое-что еще…

Я обернулась через плечо, подозрительно глядя в пустой коридор, ведущий на кухню.

Макс был с ним в тот вечер. Мог ли он что-то провернуть?

Но тогда он не знал, как и я, что на следующий день нас попросит вернуться отчим. Что-то не совпадает… Или я чего-то не знаю…

– Даш, телефон садится, – вдруг сказал Тоша, а потом в трубке повисло молчание.

Связь прервалась, оставляя меня в полном непонимании. Как под моим именем стало записано другое имя? Может ли быть, что это дело рук Макса? Или той же Майи?

– Странно все это, – тихо помотала головой.

– Что странного? – бодро раздалось из коридора, и на кухню вошел бронзовый бог.

Боже, если он будет постоянно ходить без футболки, это меня доконает!

– Я в душ! – бессовестно сбежала я от разговора.

Выяснять, был ли он тем, кто нахимичил в телефоне Тоши, смотря на него полуголого, я не могла.

И, только стоя под струями душа, я поняла, что забыла полотенце, а в ванной нет ни одного. Даже для рук!

Что же делать? Подождать, пока высохну? Так тут такая влажность из-за горячего душа поднялась, что я час сохнуть буду.

Вытереться собственной одеждой? Надеть на мокрое тело?

Или попросить Макса принести полотенце?

Он же обещал не приставать, ведь так?

– Макс! – позвала я осторожно.

Тишина.

– Ма-а-акс! – крикнула уже громче.

– Да, душа моя?

Еще и издевается!

– Достань, пожалуйста, полотенце. И повесь на ручку двери с той стороны.

– Сейчас, – раздалось так подозрительно смиренно, что я застыла.

И что, ни одной подколки?

Снова за дверью послышались шаги, ручка слегка шевельнулась, и братец сказал:

– Готово!

И ушел!

Серьезно? Вот так легко?

Я тихонечко приоткрыла дверь и просунула руку через щелку, нащупала махровое полотенце и быстро затащила внутрь. Фух! Пронесло!

Одежду не взяла… Ну и ладно, сейчас только в комнату проскочить, а там уже и чемодан недалеко.

Через минуту я вышла, замотанная в полотенце, и обнаружила Макса, хозяйничавшего на кухне. Он доставал тарелки и бокалы, сервируя стол, словно на званый ужин. Я даже засмотрелась, как порхали над столом его руки, будто он профессионально занимался этим день изо дня.

На это можно было смотреть  вечно: кубики играли под кожей, тугие канаты мышц на руках то напрягались, то расслаблялись. Лицо – безмятежное.

И он так и не оделся…

И тут в домофон позвонили.

– Доставка! – белозубо улыбнулся Макс и прошел мимо, щелкнув меня по носу.

Я пронеслась в комнату, открыла чемодан и застыла над выбором: что же надеть?

Раз Макс держит себя в руках и только дразнится, не поиграть ли мне тоже в эту игру?

Я надела легкий приталенный сарафан на тонких бретельках, посмотрелась в зеркало и удовлетворенно улыбнулась. Не только Макс может играть в великого соблазнителя и водить перед носом конфеткой. Мне жутко захотелось расплатиться с ним той же монетой. Хотелось проверить на крепость его обещание не приставать.

Я вышла и застала полный стол еды, вино, фрукты и довольного Макса.

Самодовольная улыбка на глазах съехала с лица, когда он увидел меня в коротеньком сарафане до середины бедра.

– Ты совсем меня не жалеешь, да? – Парень пожирал глазами мою фигуру снизу вверх.

Ноги обожгло плотоядным взглядом, потом талию, а после и грудь.

– Ты возбудилась!

– Сдурел? – удивленно моргнула я, не ожидая такого словесного сюрприза.

– Твои соски напряглись и торчат, как горошины.

– Холодно. – Я скрестила руки на груди.

Макс сомнительно поднял глаза на круглые часы на кухне, которые автоматически показывали время, дату и температуру в помещении. Двадцать восемь градусов. Жара дикая.

Макс напряженно сжал челюсть, закрыл глаза и прошептал:

– Любишь играть? Ну хорошо…

И резко распахнул глаза, в которых горели искры.

Парень словно взвинтился с места, взял кухонное полотенце с крючка и подошел ко мне сзади. По позвоночнику поползли мурашки,  а по коже холодок.

Неожиданно Макс схватил мои руки сзади, обернул полотенцем и быстро завязал узелок так, что не развязать.

– Ты что делаешь?

Парень молча положил руки мне на плечи и  надавил вниз, чтобы я села на стул.

В ноздри ударил умопомрачительный запах еды. Чего тут только не было! Европейская кухня, и все мое самое любимое. Кажется, будто я для себя заказывала, а не Макс.

Сводный братец сел напротив и коварно улыбнулся. Насадил помидорку-черри из салата на вилку и протянул мне:

– Открой ротик, сладкая.

– Я тебе не сладкая! – плотно сжала губы.

– Еще какая! – усмехнулся в ответ парень, закидывая мою помидорку себе в рот.

– Эй! – возмутилась я.

– Ты же не хотела? Или мне показалось? Сейчас исправлюсь. – Макс снова насадил на вилку еще одну помидорку и прислонил ее к моим плотно сжатым губам.