подарка, не осталось записи отца, не будет теперь радостных воспоминаний, проходя мимо этой стены и бросив беглый взгляд на фото. Можно, конечно попытаться, склеить, но лица поцарапаны стеклом, это не восстановить. И оригинал отцовского почерка, отцовского пожелания не восстановить. Как жалко. Можно, конечно. Сделать копию фотографии, но как говорится – дорога ложка к обеду.

– Да ты чего? Расстроилась? Да ладно тебе, Марта. У отца полно фотографий, сейчас пойдем с тобой и выберем сюда другую.

– Другую – повторила Марта.

– Любую.

– Эта хорошая была.

– Я не спорю – хорошая. Но что из-за нее теперь расстраиваться? Грустить? Может, еще поплачем?

– Не надо.

Марта резко развернулась и пошла на второй этаж в свою комнату, думая: «Интересно, Беате действительно все равно или ей не понравился подарок?».

С внутреннего дворика в холл вошла Алисия Мариковна и что-то затараторила на своем родном языке. Марта оглянулась на нее. Она вытирала волосы от воды одним полотенцем, в другое была закутана.

Марта ничего не понимала, что она говорит, а переводить ей не торопились, поэтому она поднялась на второй этаж.

Уже в коридоре второго этажа она встретила Кристиана, он выходил из своей комнаты, был чем-то озабочен. Увидел ее и радостно улыбнулся. Марта (просто из вредности, которая напала на нее) сообщила ему:

– Фотография испорчена.

–Что с ней? – опешил Кристиан ее заявлению, потом спохватился, взял себя в руки – Какая фотография?

– Которую я сегодня подарила вам.

– А та, – потеряв интерес, протянул он – а как так?

– А я откуда знаю? – разозлилась Марта.

Этот вопрос она услышала не первый раз, от Беаты, от самой себя, теперь еще и от Кристиана, давайте еще Алисия его задаст. А где она кстати? Опять в бассейне плавает? И как ей не холодно? Закаленная? Или бассейн подогревают? Нужно сходить и потрогать воду. Хотя может, руководит постановкой столов, накрытием шведского стола, «такие маленькие закуски, на один укус». Рабочие и прислуга выставляют. А она контролирует процесс. Беата предположила, что это рабочие уронили фото. Это что ж такое надо нести через огромный холл, чтоб зацепить стену? Другой холл, чуть поменьше. Неужели кто-то специально скинул фото со стены?

– Не знаю я! – повторила больше себе, чем ему.

Марта оставила Кристиана одного в коридоре, а сама зашла к себе. Хотела от души хлопнуть дверью, но культурно передумала и не менее культурно ее прикрыла. Отправилась на кровать, залезла с ногами и забралась под покрывало.

Полежала чуть-чуть, восстанавливая желания общаться с людьми. И, восстановив, позвонила Анечке, рассказала сегодняшние события, пожаловалась. Именно пожаловалась, хотя раньше старалась этого не делать и все держать в себе. Аня прекрасно знала эту черту характера Марты – держать все в себе и не плакаться, что тут же заявила:

– Марта, собирайся домой. Вот сегодня уже отгуляй на дне рождения и завтра же езжай в аэропорт. Поменяешь билет и вернешься домой. Илюша тебя встретит.

– Не сомневаюсь. Он же еще у меня работает, или ты его уже переманила? – развеселилась Марта Аниной идеи закрутить с ним роман.

– У тебя, но возит сейчас он меня.

– Я бы с удовольствием – став серьезной, сказала Марта – только у меня подписка о невыезде.

– Чего? – крикнула Аня – ты серьезно? Они тебя подозревают?

– Говорят, что так положено… – начала объяснять Марта.

Но Аня уже ее не слушала.

– Срочно! Срочно, я тебе говорю. Звони в посольство! Телефон я сейчас пробью в интернете. Ты смотри, на них, обижают российских девушек, ущемляют права, подозревают в убийствах. Это ж что такое творится. Вот как так?

Марта тяжело вздохнула, она дождалась-таки этого вопроса. Слишком много людей его сегодня задают. О. Нет. Хватит.

– Все. Анечка, пока. Позвоню тебе позже. Вечером.

– А сейчас… – собиралась Аня продолжить песню про посольство.

– А сейчас пойду разбираться – а как так и почему вот так – соврала Марта.

– Чего? Куда ты пойдешь?

– Все. Пока-пока. Целую, обнимаю. Люблю. Передавай привет детям.

И отключила телефонную трубку и закуталась покомфортней в одеяло. И поняла, что бессонная короткая ночь дает о себе знать, постукивая в висках и расслабляя мышцы всего тела. Марта спорить не стала, устроилась спать. И через минуту уже спала.

Примерно через час ее что-то разбудило, а может она сама проснулась – выспалась. Хотя это навряд ли, выспаться не выспалась, но отоспалась.

Марта открыла глаза, сначала попыталась определить время, потом понять, что ее разбудило. Ни то, ни другое ей сделать не получилось.

Она потянулась под одеялом, села на кровати, поняла, что очень хочет еще поспать, часов так восемь, а десять еще лучше. И если бы день рождения Кристиана и Беаты, то так она бы и сделала. С удовольствием бы открыла окно в осенний парк, сама бы закуталась в одеяло потеплее и заснула.

Марта встала с кровати открыла окно и выглянула в осенний парк. Глубоко и сладко вдохнула свежий воздух, совсем не похожий на осенний. Она зевнула, закрыла глаза и облокотилась на подоконник. Снизу послышались шаги и шорох. Марта выглянула. Садовник орудовал инструментом сильно похожим на грабли, только с длинными железными лапами, похожими на корявые пальцы, шуршал листвой, собирая ее в кучку возле тачки. В тачке уже имелась листва и мусор в виде веток. Марта подумала, что пора бы сходить к Беате, узнать, как обстоят дела с приготовлением к празднику. Справляются там без Зины или нужна помощь? Вспомнив про бедную Зину, Марта вспомнила ее последние слова, когда она назначала ей время и место для встречи. Она тогда хитро спросила «А ты знаешь кто у нас садовник?». Марта тогда не знала и сейчас тоже ничего не изменилось. А кто у нас садовник? Марта высунулась сильнее из окна, повнимательней его разглядеть. Садовник поднял голову и поздоровался:

– Добрый день, пани.

Марта опешила от его проницательности. А кто у нас садовник? А садовник у нас телепат.

– Добрый день. – Ответила она и представилась – Марта Максимовна. – оценила его возраст, на сколько это было видно со второго этажа – лет тридцать пять и добавила – В принципе, можно просто Марта.

– Лешик.

– А вы не помогаете?

– Помогаю, – усмехнулся он – вот уборку вокруг дома делаю. А там уже девчонки на кухне шуршат.

– Вы в саду шуршите, а девчонки на кухне?

– Да.

– Скажите, Лешик, а вы не знаете, кто фотографию в холле уронил?

– Где?

– В холле. Со стены.

– Не, не знаю. А что фотография упала?

– Да, упала и пропала.

– Что? Исчезла?

– Нет.