— Вот, только здесь можно брать глину, которая обжигается в камень. Другая рассыпается, или очень слабая посуда получается. Людям каждый год нужны кувшины под олу, а я только хорошие делаю, спроси Севара.

— Я вам верю, Мор. А можно я тоже буду брать глину здесь?

— Конечно бери, ее тут и в глубину, и в ширину, еще на три стана хватит. — он спустился к яме, с трудом отделил от слоя кусок глины. Она была красной, вязкой.

Мы пришли домой, и он показал мне каким должен быть песок. Смешал в большом деревянном корыте ингредиенты, помял руками, показал сколько воды надо добавить. Я пощупала массу, пытаясь запомнить нужную густоту.

Он взял очищенную от коры чурку, намазал немного маслом. Глину он сразу разложил слоем на стол, раскатал нужную толщину, и положил на нее чурку. Обернул вокруг чурки глиняное тесто, и залепил край. Покатал его как пельменное тесто на скалке, и оно стало свободнее, немного велико нашей форме — чурке. Он легко снял получившийся тубус, и поставил передо мной.

— Вот и вся хитрость, девочка. Даже ребенок справится. Обжиг приходи смотреть завтра. Поставим твою штуковину, и мои кувшины. Надо сутки в тепле отстоять, прежде, чем в огонь. Вокруг большого костровища стояли сырые кувшины. К ним он поставил мою первую деталь для трубы.

Я сложила чурки в мешок, и отправилась домой. Когда будет готова пара таких труб, надо будет измерить, и попросить Севара обтесать чурки так, чтобы одна сторона была меньше, а другая больше, и мы получим разъем «папа-мама». Тогда они будут прекрасно собираться в одну конструкцию. Просто замазывать щели немного, и все.

А еще, пока я шла от Мора, подумала, что мне нужен не очаг, а большая печь. Завтра, перед тем, как пойти к гончару, нужно натаскать домой плитняк, и над железным листов возвести каменную арку. тогда можно обжигать трубы и в нижней и в верхней части. Зимой это будет отличной печью.

Мы с Истой решили, что она начнет набирать женщин и учить их вязать. Пряжу мы продавать не будем. Женщины, которые вяжут носки, могут получить за одну готовую пару один суал, за чулки полтора суала — это не мало. А для себя могут купить несколько мотушек спряденной шерсти, и связать самостоятельно для семьи. Иста объедет завтра на лошади три ближайших деревни, и позовет к нам женщин на пару дней.

Потом мы будем развозить им пряжу, чтобы они делали работу дома. Для зимней ярмарки нужно сделать не менее ста пар коротких, и ста длинных. Одеяла — простая работа, которую могут делать девочки возраста Юты. Если мамы не против, то они смогут тоже заработать. За одно одеяло будем платить по два суала, это просто полотно. После зимней ярмарки можно будет немного поднять стоимость работы. Только вот, сразу после нее на рынке уже появятся такие изделия — кто-нибудь, да разберется как это делается. Только вот пятку они долго будут расшифровывать.

Юта обучит девочек, Иста женщин. Мы с Истой будем прясть только в комнатах. Летнину уже просушили, и растеребливать тоже будем без лишних глаз. У соседей я купила шесть мешков шерсти еще до ярмарки. Плюс наша шерсть, у нас есть до весенней шерсти пятнадцать мешков. Я купила чисто-черную и белую. Пора делать одеяла с орнаментом.

Свитера и куртки будем пока вязать сами. Зимой мы должны привезти как можно больше теплой одежды.

Мне было пора на учебу к гончару. Я пешком добралась до его дома, и когда зашла, поняла, что эту работу лучше делать зимой — дома была просто баня. Мор загружал в прогретую печь горшки и мою трубу. Между ними он оставлял промежутки, в которые добавлял горящие поленья из нижнего отдела печи. Все-же это не мое, надо сделать для дома, и передать Мору эстафету за какой-то паушальный взнос, или же брать с него процент. Но, с другой стороны, идея конечно моя, а реализация его. Я же не вкладываюсь в процессе, и не тружусь, значит только взнос. Севару нужны кувшины для олы каждый год, значит, можно договориться о бартере. Скоро Мору понадобится ученик и помощник. Как только соберу конструкцию, сразу обсудим с ним этот момент.

Севар обтесал чурки на глаз. Теперь у нас есть матрица — форма для труб. Мору предстоит сделать штук двадцать заготовок, обжечь их, и проверить на прочность. Это пока мой заказ. Дома сама я не успею сделать эту работу. Очень хотелось самой, но я помнила, что организация процессов сейчас намного важнее.

Мор взял за работу полтора суала, посмеялся над моим заказом, и сказал приехать на телеге через пять дней. Ну ничего, мы не гордые. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, и тот, на кого не капает дождик в дырку на крыше. И цыплят по осени считают. Ладно, достаточно успокаивать себя, главное сейчас — чтоб получилось все это собрать. Я все-же сомневалась, что у меня получится, может и не зря они смеются. Умерь гордыню, Сири, будь скромнее, и народ потянется.

Я сразу направилась в мастерскую Севара, который сидел с высунутым языком, и достраивал игрушечный сруб. Я показала палочками как делаются стропила, крыша. Крыть ее пока придется досками. А еще, раз здесь такие залежи глины, можно делать черепицу. Будем в тренде даже по меркам моего мира, потому что сейчас все парятся за природные материалы. А у меня тут сейчас только природные. И лапки вместо ручек. Ну, ничего, язык доведет туда, куда надо.

Я предложила Севару прорепетировать стройку на маленьком срубе, который мы можем сделать вдвоем. Это будет баня. Можно даже два на два метра, главное, чтобы она быстро прогревалась. Печку в углу, в противоположном углу лавки. Леса здесь не просто много, а очень много. А дом лучше делать из зимнего леса, когда дерево содержит минимум воды. Я рассказала почему, и предложила после бани нанять мужчин, и оплатить им работу. Зимой они почти ничем не заняты. И плюс — научатся строить такие дома. Это будут мастера только нашей деревни, они смогут зарабатывать в других деревнях. Он согласился со мной, но когда замялся, я сказала, что оплачу их работу сама. Он отказал мне, так как «мы же семья, и все у нас общее».

Ну и отлично, мне нужно было оплачивать работу вязальщиц, если мы сделаем сто носков и сто чулок, это двести пятьдесят суалов за работу. Придется в процессе ездить на рынок в Клоум, и продавать носки там, чтобы оплачивать работу. Пока их берут дорого, выручить чистыми только на носках можно ой как не мало!

Я, как ребенок девяностых, знала, что в деньгах хранить накопления нельзя. Нужно подумать, что на эти деньги можно купить на зимней ярмарке.

Иста готовила ужин и пекла хлеб, а я, наконец, добралась до очага, и укладывала плитняк над железной плитой в виде арки. Чтобы конструкция держалась, укладку пришлось начать с пола. Теперь толщина стенки нижней части была почти полметра. Печь будет огромной. Но, благодаря количеству камня, она дольше будет забирать тепло, и отдавать его в дом, даже когда очаг потухнет. Над печью надо установить задвижку, чтобы не топить улицу. Я боялась мерзнуть.

— Иста, а твой Бор добрый человек? — решила я зайти из далека, — я не смотрела на нее, в этот момент я делала свод над печью.

— Да, Сири, он очень добр ко мне, к своему отцу и нашей дочери. Если Бран всегда спорил с отцом, доказывал ему, что есть жизнь лучше, Бор слушал отца, и рассудительно принимал решения. Он ни разу не совершит поступка, пока полностью не обдумает его. — она говорила с таким теплом, что мне стало немного грустно, хотя, дело скорее не в нем, а в ней — в ее мягкости и несамостоятельности. Таких опекают.