– Разве что Сара…

– Правильно. Вот я и хожу к ней до сих пор в салон, чтобы понежиться бесплатно в солярии да сделать маникюр. Мы с Сарой подруги…

– Ты вот мне сейчас все это сказала, и я понял, что виноват перед тобой… Ты дала мне достойный отпор…

– Да никакой это не отпор… Просто я тебе рассказала все как есть… А к Бартоломею ты меня просто приревновал, но, чтобы скрыть это, быстренько состряпал дешевое обвинение… Хотя, скажу я тебе, это мысль. Ачто, если и вправду мне брать деньги за распутывание дел? Сколько бы тогда денег я заработала!..

Игорь посмотрел на нее с интересом. После сытного ужина, почти совмещенного сзавтраком (поскольку шел четвертый часночи), ему и самому уже стало казаться, что он только напрасно испортил ей настроение.

– Зачем тебе деньги? Может, ты, конечно, и не заметила, но ведь я в последние месяцы стал приносить тебе в полтора раза больше денег, чем раньше…

– Нет, почему же, заметила, – улыбнулась она ему в ответ («Только они заканчиваются уже через неделю, а остальные три мы живем полностью за мой счет. Плюс оплата квартиры, зарплата Соне, совместные ужины с Сапрыкиным, новые костюмы и рубашки, носки и белье – все, вплоть до средства от моли».) – Ты стал зарабатывать намного больше. Ты наелся?

– Да, спасибо…

– Тогда пойдем спать.

Уже в постели она сказала ему как бы между прочим:

– Я наняла сегодня за смехотворную сумму одного мальчика-курьера. Он будет мне помогать при расследовании.

– Кого? Курьера? Мальчика для расследования? Да ты что? Зачем это тебе?

– Понимаешь, иногда мне приходится тратить массу времени на то, чтобы выследить кого-нибудь или, предположим, проконтролировать, кто во сколько пришел домой и ушел… Да что я тебе говорю, ты же сам через это прошел, когда был на практике у следователя…

– Я? Да я ему только за водкой и бегал…

– Вот именно. А у меня настоящая работа. Он безработный, и мне стало его жаль…

– Понятно. Кто такой?

– Он в нашей библиотеке работал на ксероксе. Совсем еще молоденький, ему всего двадцать… Он сирота, но собирается жениться на такой же бедной девушке, как и он сам…

– Наташа, я сейчас заплачу… Трогательная история, ничего не скажешь. И сколько же ты будешь платить ему?

– Всего триста.

– Триста чего?

– Ну не рублей же, тысяч, конечно. Думаю, что неплохая добавка к стипендии…

– Он что, где-нибудь учится?

Она уже поняла, что проговорилась, вернее, сболтнула лишнее, не подумав.

– Знаешь, я перепутала… Он же бросил университет. Устроился в какую-то, как он выразился, престижную фирму, а там произошло что-то, директор сбежал, даже не заплатив своим работникам, кажется, за три месяца… Игорь, ты меня слышишь?

Но в ответ она услышала лишь его спокойное дыхание: он спал.

В половине десятого они уже были в гараже.

– Ты моя маленькая, замерзла, наверное… – Наталия в прекрасном расположении духа протирала заиндевевшие окна своего красного «Форда», в то время как машина прогревалась изнутри.

Олег стоял рядом и молча смотрел, как Наталия, стройная и гибкая, несмотря на то что была в длинном, перехваченном в талии пальто, которое, вместо того чтобы сковывать движения, лишь подчеркивало ее изящество, ухаживает за машиной, и ему не верилось, что он теперь имеет какое-то отношение к ней. К этой роскошной таинственной Наталии. Это было похоже на сон. Она сильно отличалась от тех женщин и девушек, которых он знал прежде. И хоть она без конца твердила ему о том, что она его нанимает, ее слова не воспринимались всерьез. Больше того, ему было даже приятно, когда она это говорила. Не то что некоторые другие, которые при каждом удобном случае окунали его с головой в помои, твердя при этом: там твое место. И все же он обманул их. Пусть это длилось недолго, но ему удалось ввести их в заблуждение. От этой мысли ему стало жарко.

– Олег, ты что, уснул?

Он очнулся и посмотрел на нее. Она уже сидела в машине:

– Отойди, а то я тебя раздавлю…

Она выехала из гаража и кинула ему ключи:

– Разбирайся с замками, а я пока развернусь.

Уже в машине она как-то особенно ласково посмотрела на него и улыбнулась:

– Значит, тебе понравилось в моей квартире?

– Да уж… Не квартирка – шик! Мы сейчас куда едем?

– Вообще-то мне бы не хотелось, чтобы ты задавал лишние вопросы, но, так уж и быть, скажу: в библиотеку.

– Зачем?

– Мне надо там кое-что осмотреть. А ты пока побудешь в машине.

Но уже минут через десять она поняла, что Олег будет ей только мешать. «А какой прок от него, если придется взламывать квартиру Жени Альбаца? Как я ему объясню, зачем лезу в чужую квартиру? Может, его сразу отправить домой?»

Еще вечером, когда Соня кормила ее ужином, Наталия задала ей вопрос: «Ты не знаешь, почему я в последнее время стала совершать нелогичные, бессмысленные поступки?… Как жахну что-нибудь, а потом жалею…» Она рассказала Соне и про то, как взяла к себе в телохранители Олега.

– Ничего удивительного, – ответила невозмутимая Соня, – ведь ты же необычный человек, поэтому имеешь право и вести себя необычно.

Наталия еще подумала тогда, что кроме прочих достоинств Соню отличает превосходное чувство такта, ведь именно оно, это чувство, подсказало ей это словосочетание: «имеешь право», а не «ведешь себя не так, как все».

Но что проку от этой необычности?

Она вошла в гардероб и с ходу выпалила:

– Вас к телефону…

Старушка-гардеробщица сразу же засуетилась и бросилась запирать низкую дверцу гардероба, словно это была самая настоящая дверь, а ведь через нее мог бы перемахнуть любой третьеклассник. А что говорить про взрослого?

– Поглядите тут, а я быстро… – Гардеробщица зачем-то вытерла губы (механический жест) и заспешила к лестнице.

«Вот так же она, наверное, вела себя и в тот вечер…»

Наталия проследила, чтобы на лестнице никого не было, быстро перелезла через барьер и спряталась за вешалками с висевшими на них пальто и плащами.

Она целое утро думала о том, где бы убийца мог спрятать два пальто, и только когда вошла сюда, то сразу обратила внимание на розовые деревянные плиты с круглыми отверстиями, которыми были замаскированы батареи центрального отопления.

Отодрав самую последнюю, находящуюся в углу, под окном, она сначала не сразу поняла, что нашла именно то, что искала… Но, схватившись руками за бесформенную шерстистую массу кремового цвета, потянула на себя. Большой клубок распался на два смятых пальто, из рукавов которых торчали уголки пестрых косынок.