После обеда часик посидел и поболтал с Ами и отправился опять к графу. Тот проникся и против усыновления особо не возражал. Хотя рожу так кривил, что хотелось по этой роже двинуть чем-нибудь тяжелым. А вот земли мне дарить отказался. Я, оказывается, и так у него уже три баронства отобрал. Это включая и мое тоже. Ну ни фига себе! С полчаса ему объяснял, что без подаренных земель мне это усыновление даром не нужно. С трудом, но убедил. Но смог выбить из него только три маленьких баронства вверх по Волме и Эннепе. Вот ведь старый сквалыга! Но зато мне отходил неплохой городок Швельм. Тысяч так на пять-шесть жителей. Правда, город Бреккерфельд мне уже не достался. Жаль. Ну и ладно. Тем более что Бреккерфельд – свободный город, и головной боли с ним не оберешься. Пусть сам граф с ним возится. Хотя я бы их свободы быстренько прикрыл.

На следующий день, с утра, отправились в город. Фон Марка везли в возке. Взяли и нескольких его рыцарей, что поцелее. Пришлось возвращать им доспехи и выделять коней. Ладно, пусть подавятся.

Процесс усыновления провели в городском соборе. Свидетелями выступили мои рыцари и рыцари фон Марка. Для того их и брали с собой. Ну и главный свидетель – это, конечно, отец Бенедикт и еще пара святош. Оформили все на бумаге с кучей подписей и печатей. Потом граф подарил мне пять баронств. Именно пять – два баронства, что я ранее прибрал, тоже учли. Ну и официально освободил меня от вассальной клятвы. Хотя я ее и не давал, но мои предки-то являлись вассалами фон Марков, вот он мой род от этой клятвы и освободил. И опять куча бумаг с подписями и печатями.

Вот и все. Теперь я граф Леонхард фон Линдендорф унд фон Марк. Это уже серьезно. Я теперь сравнялся с настоящими аристократами империи. Чисто номинально, но все-таки. Хорошо это или плохо? А фиг его знает. Как к этому относиться? Ну, я как Лео, в связи со своим церковным будущим, относился к этому совершенно наплевательски. Я прежний – тем более. Так что для меня ничего, в общем, и не изменилось. Другое дело, поможет ли мне это в будущем, даст ли какие преференции? Тоже непонятно. Но то, что все мои территориальные приобретения носят теперь законный характер – уже хорошо. Так что все я сделал правильно. А что это принесет – время покажет.

Вернувшись в замок, никаких торжеств устраивать не стали. Мне на новую приставку к имени было наплевать. Тем более что добиться всего, чего хотелось, у меня не получилось. Пожадничал названый папаша. Мало того, он еще стал требовать, чтобы я освободил уже захваченные земли фон Клеве. Но тут уж он обломился. Хотя и мне уступить все же пришлось. Я обещал ему, что оставлю себе только земли до реки Липпе по правому берегу Рейна. И то лишь в том случае, если фон Клеве мне эти земли подарит официально как родственнику. В противном случае заберу все земли по правому берегу Рейна. До самого Гельдерна. И чем быстрее фон Клеве пришлет бумаги на мои земли, тем лучше для него. Потому что если я укреплюсь на всех захваченных землях, то хрен я их потом кому отдам. Так что пусть «папаша» пишет письма своему братцу и побыстрее их ему отправляет. С транспортом я, так уж и быть, помогу, отвезу гонца на своем корабле до самого Клеве. Фон Марк зубами, конечно, поскрипел, но согласился. А куда деваться? Так что гонца отправили в этот же день.

Ну а граф засобирался домой. Даже несмотря на свое не очень здоровое состояние. А я и не возражал. Честно говоря, он со своим постоянным брюзжанием мне чертовски надоел. Так что на следующий день мы проводили графа со всеми его оставшимися в живых воинами в Хаттинген и помогли переправиться на другой берег реки. Все доспехи и коней пришлось вернуть. Не совсем все, конечно, а только тем, кто уезжал. А уезжали все. Даже те, кто не мог передвигаться самостоятельно, пожелали уехать. Пришлось выделить им несколько возков. Ну и ладно, не обеднею. Граф, по-моему, до конца не верил, что я его отпущу, и постоянно находился в напряжении. И только уже когда его перенесли в лодку, графа немного отпустило, и он улыбнулся. Во всяком случае, постарался улыбнуться. Но ничего не сказал. Даже не попрощался. Да и хрен с ним.

Наконец-то я избавился от этих «понаехавших». А то они совсем обнаглели. Особенно в последний вечер, когда из пленных вдруг превратились в гостей. И вроде не очень-то и перепились – я им выкатил всего один бочонок вина. Это на двадцать три человека – всего-то по паре кубков каждому. Для них это, считай, и ничего. Но безобразничали, как перепившиеся наемники. Приставали к служанкам, задирали кирасир и мушкетеров, требовали предоставить им соответствующее их статусу жилье. И ведь видели же, что все комнаты в замке заняты женщинами и детьми – по их, кстати, вине, но все равно скандалили. Чего хотели добиться? На поединок спровоцировать? Так среди них ни одного полностью здорового не было. Даже я, с моими невеликими умениями, справился бы с любым. И только после того, как я предупредил «папашу», что в моем графстве во время войны любые поединки запрещены, и наказание за это одно – повешение, они немного угомонились. Но, чувствую, до конца они не угомонятся. Придется с ними еще встретиться. Ну ничего, приходите. В следующий раз пленных мы брать не будем. В общем, публика очень неприятная. Но теперь все позади и можно наконец вздохнуть свободно.

После обеда я решил отправить всех женщин с детьми по домам, но Ами уговорила меня пока оставить все как есть, ссылаясь на то, что в округе еще могут бродить недобитки фон Марка. Откуда бы им здесь взяться? Но тут все понятно: ей же вот-вот рожать, она и хочет дождаться этого события среди подруг. Ну и ладно. Если ей так спокойнее. А вечером, по настоянию той же Ами, собрались устроить пир в честь окончания войны. То, что война еще не закончилась – ведь где-то там Курт еще носится со своим полком, во внимание принято не было. Ну не спорить же с ней. Пусть ее. Но что устраивать – ни я, ни она не знали. На настоящих балах никто из нас не был. Да и есть ли сейчас эти самые балы? Вроде это продукт более позднего времени? А устраивать обыкновенную пьянку… Придумать бы что. А что? Плюнул и приказал выкатить несколько бочек вина и пива на площадь города. Солдатикам приказал раздать премии, офицерам тоже. А вечером в пиршественном зале устроил грандиозную пьянку. Оказалось, что зал у меня не такой уж и большой. Хотя многие мои офицеры сейчас воюют, но женушки-то их все здесь… Ну и бедлам! И ведь не сбежишь.

Пришлось говорить речь, потом тупо сидеть целый вечер во главе стола и ковыряться в тарелке. Тоска. Наконец Ами попросила отвести ее в ее покои. Посидел с ней немного… А она вдруг собралась рожать. Я стоял рядом с ней и не знал, что делать. Только тупо пялился на стонущую жену. Хорошо хоть Эмма не растерялась. Наорала на меня и приказала привезти бабку Агнетту. Я даже не обратил внимания на то, что эта пигалица орет на меня, а тут же рванул искать Элдрика. Через час привезли бабку с помощницей, а еще через час я стал папой. Ами родила крепенького такого, со слов бабки, пацана. Ну вот и наследник. Правда, мне его даже подержать не дали. И к Ами не пустили. Но бабка сказала, что и с ребенком и с мамочкой все в порядке, они просто спят.

Пошел в зал и сообщил о рождении наследника. Правда, там и так все знали, но все равно – сколько было криков и поздравлений! И ночью я впервые в этой жизни напился. Ну, не так, конечно, чтобы под столом валяться – до спальни дошел своими ногами, правда, поддерживаемый Элдриком. А вот утром на себе ощутил все прелести пьянства. Черт, вот оно мне надо было? Поплелся в ванную, скидывая по пути с себя одежду. Нет, ну надо же, даже не раздели, канальи. Неужели все перепились? Похоже, так. Бухнулся в ванну и тут же выскочил – вода-то ледяная. Так и стоял голый на каменном полу, а с меня стекала вода. Зато в голове слегка прояснилось. Черт, надо же к Ами!