— Да ты что?! Вот темнота! Чкалов не испугался, через Северный полюс перелетел!

Конечно, я восхищался перелетом Чкалова, подвигами летчиков, прославивших в те годы советскую авиацию. Но летная специальность до сих пор ничуть не привлекала меня, и я не следил за делами авиаторов. Несравненно больше меня интересовали сообщения и статьи о достижениях в области индустрии, о новаторах производства. Это было мне гораздо ближе. Но все же я спросил:

— А как вы в аэроклуб попали?

— Да очень просто. Взяли в комитете комсомола характеристики, написали заявления — нас и приняли. Сейчас заканчиваем изучение материальной части самолета и теории авиации. Скоро выйдем на аэродром.

— А интересно все это?

Якимец, подтолкнув в бок товарища, сказал, посмеиваясь:

— Что за вопрос?! Еще как! Но летать не все могут. Говорят, неспособных из аэроклуба отчислят, чтобы зря на них бензин не тратить.

— А как же техникум? Зря, значит, вас учат?

— Да нет, просто второй специальностью хотим овладеть. На всякий случай… Какая сейчас международная обстановка, сам знаешь.

И Козинец укоризненно заметил:

— Ты же комсомолец. А забыл, что комсомол с тридцать первого года — шеф авиации!

— Как же вы успеваете в техникуме и в аэроклубе?

— Работать как следует надо, вот и все. В аэроклубе есть ребята и с завода. Учатся без отрыва от производства.

— Ну, кончите аэроклуб, а дальше что? — допытывался я.

— А дальше пойдем в летное военное училище. Если, конечно, все испытания сдадим и по здоровью пройдем.

И, сняв ремни и гимнастерки, они стали упражняться на кольцах.

— Инструктор по парашютному делу требует, чтобы мы каждый день физкультурой занимались, — заметил Якимец, сделав несколько упражнений. — Говорит, летчик должен быть хорошим спортсменом.

— Ну, этого-то я не боюсь!

— Что, тоже захотел в аэроклуб поступить?

— Если будет возможность, пожалуй, поступлю, — ответил я.

…Об аэроклубе я скоро забыл и думать: началась экзаменационная пора. Экзамены я сдал хорошо и перешел на третий курс.

Снова в группе студентов я отправился на отдых в Новгород-Северский. С нами поехал и Мацуй.

Жили мы весело и беззаботно, как и в прошлом году. И вдруг сообщение: 29 июля 1938 года японские самураи нарушили советскую границу в районе озера Хасан! Японские захватчики атаковали высоту Безымянную. Советские пограничники вступили в бой с врагом. Вскоре началось наступление советских войск.

Мы с утра собирались у витрин с газетами. Мацуй читал вслух сообщения о боевых действиях на восточной границе Союза. Мы горячо обсуждали военные события. Восхищались доблестью наших войск.

В те дни, когда над страной нависла угроза войны, я впервые подумал о том, что необходимо овладеть какой-нибудь военной специальностью. Если бы понадобилось, я сейчас же встал бы в ряды защитников Родины. Не овладеть ли летной профессией?..

Однажды осенью я встретил знакомых учлетов. Они уже закончили летную практику и ждали приезда комиссии из военного училища. Я спросил ребят, есть ли еще прием в аэроклуб.

— Поздновато, брат, собрался, — сказал Якимец. — Занятия уже начались. Впрочем, попытайся.

И я пошел советоваться с Мацуем. Застал нашего секретаря в комитете. Он что-то писал. Мацуй осунулся, часто кашлял, но, как видно, старался перебороть недомогание.

Увидев меня, он, как всегда, приветливо сказал:

— Ну, Иван, здравствуй! Говори, зачем пришел.

— Мысль одна в голову запала. У нас двое ребят аэроклуб кончили…

— Да, наши первые ласточки — Якимец и Козинец. Молодцы! Ты тоже хочешь в аэроклуб?

— Поздно собрался: занятия уже начались.

— Видишь ли, мы говорили в комитете о твоей кандидатуре. Но решили воздержаться и тебе ничего не сказали. Ты и так загружен. Но раз сам пришел — дело другое. Знаешь, я тоже бы не прочь полетать, да вот здоровье подкачало. Врачи не пропустили. А ты вон какой здоровяк. Мы тебя поддержим. Только смотри, чтобы это не было просто увлечением. Ну, не теряй времени, иди в аэроклуб и все сам узнай.

Я сказал ему о своих сомнениях. Он ответил кратко:

— Трудностей не бойся: и не с такими комсомольцы справляются. Вспомни призыв Девятого съезда комсомола: «Комсомольцы, на самолет!» Смело действуй, Иван!

В аэроклубе мне сказали, что заявление и документы подать еще можно: к летной практике допустят, если догоню учлетов и сдам наравне с ними все экзамены по теории. Условия были нелегкие. Но решение уже было принято.

На следующий день я подал в аэроклуб заявление с путевкой комитета ЛКСМ(У) и всеми нужными документами и с нетерпением стал ждать ответа.

За дни ожидания я более внимательно прочел книги и статьи о подвигах отважной семерки летчиков, первых Героев Советского Союза: М. Водопьянова, И. Доронина, Н. Каманина, С. Леваневского, А. Ляпидевского, В. Молокова, М. Слепнева, о первой воздушной экспедиции на Северный полюс.

Прочел статьи об истории авиации, об успехах нашей авиационной промышленности, созданной в годы первой пятилетки. Большое впечатление произвела на меня книга Валерия Павловича Чкалова о перелете через Северный полюс на «АНТ-25».

Неделя промчалась в каждодневных занятиях. Меня вызвали в аэроклуб и дали направление на врачебную комиссию. Врачи долго простукивали, прослушивали и осматривали меня. Наконец председатель комиссии, старик с седой бородой, сказал, похлопав меня по плечу:

— Здоровье богатырское. Годен.

А спустя еще два дня я был зачислен в аэроклуб.

Дело в том, что я ничего не сказал о своем намерении ни отцу, ни братьям — заранее знал, что они будут против аэроклуба. А теперь так хотелось поделиться с ними новостью. Но я все не решался. Понимал, что мой батько разволнуется да и обижен будет — ведь я с ним даже не посоветовался. Только это и омрачало мою радость.

…Первый раз иду на занятия в аэроклуб. Мне уже выдали там форму — чувствую себя в ней ловко, подтянуто. По дороге захожу в комитет комсомола. Все меня тепло поздравляют, Мацуй дружески желает успеха.

Вот и заводской дом культуры — красивое здание с парашютной вышкой. Возле него — бассейн с фонтаном, а позади деревянный домик на высоком кирпичном фундаменте. У двери надпись: «Шосткинский аэроклуб Осоавиахима».

Там уже собралось много молодежи: ребята — на вид мои сверстники, несколько девушек. Все знают друг друга, оживленно переговариваются. Стою в нерешительности у дверей.

Ко мне подбегает дежурный. Узнав, что я новичок, ведет меня в кабинет начальника — я должен ему представиться.