* * *

На противоположной стороне границы в маскировочных костюмах затаились американские десантники – солдаты из воинской части, которая охраняет посольство США в соседней стране. Их командир лейтенант Гарри Спок докладывает по мобильному Райсу.

СПОК. Мой взвод занял позицию в квадрате 9/01. В пятистах метрах от нас на поляне вижу девушку и парня. Они играют на музыкальных инструментах. Рассматривая их в бинокль, убедился, что это и есть те самые беглецы, которых вы преследуете.

РОНАЛЬД. Не упускайте их из поля зрения!

СПОК. А потом что от нас потребуется?

РОНАЛЬД. Задержать девушку, а парня при попытке к бегству застрелить!

СПОК. Насколько мне известно, это солдат американской армии Буонарроти. Не лучше ли ранить его в ногу, после чего он не сможет сбежать?

РОНАЛЬД. Это отступник от нашей веры христианской. Вспомни! Вспомни, ты же из рода потомственных католиков. Не щади предателя! Тебя ожидает вознаграждение в двадцать тысяч долларов!

СПОК. Все ясно! Не подведу!

* * *

Из-за выступа скалы выскакивает Гелла. Коршуном набрасывается на Райса.

ГЕЛЛА. Я услышала, как видишь, случайно услышала твой разговор с этим Споком. Ты, козел, забыл, что обещал оставить Джона живым?

РОНАЛЬД (с издевкой). Помню, но зачем он тебе живой?

ГЕЛЛА. Люблю его.

РОНАЛЬД. Разве сука любит какого-то отдельного кобеля? Для нее, чем больше их, тем лучше. Ты спишь с послом, военным аташе, со мной и другими офицерами. Никому из нас не угрожает смерть. Разве дюжины кобелей тебе мало?

ГЕЛЛА. Но ты клялся не стрелять в Джона!

РОНАЛЬД (самодовольно). И клятву сдержал. Смотри (показывает пистолет)! Дуло не задымлено. Это значит, пули отсюда не вылетали. И впредь стрелять не собираюсь, курок не нажму.

ГЕЛЛА. Но его нажмет Спок! Поэтому не вешай лапшу на уши! Я не дура!

РОНАЛЬД (смягчаясь). Усвой! В соседней стране, куда пробирается Буонарроти со своей возлюбленной, он, как и у нас, персона нежелательная. Вероотступнику нигде нет места!

ГЕЛЛА. Но он живет в моем сердце!

РОНАЛЬД. Врешь! И врешь себе в первую очередь! Такие, как ты, любить не могут. Они могут только трахаться! Вот эта мусульманка Беназир действительно любит Джона! Ради него готова на все!

ГЕЛЛА. И я ради него жертвую собой!

РОНАЛЬД. Каким образом?

ГЕЛЛА. Трахаюсь с тобой, чтобы спасти любимого.

РОНАЛЬД (с улыбкой). Запомни! Распутство элиты погубило Древний Рим. А ныне от распутства в опасности Америка!

ГЕЛЛА. Разве у нас распутство массовое?

РОНАЛЬД. Единичное. В нем участвуешь только ты…

ГЕЛЛА. Ревнуешь? Напрасно! Послу и атташе только изредка удается увернуться от опеки своих жен. А среди офицеров у меня любовник один – ты. Если учесть, что у этого мусульманина Бируни две постоянные жены и третью он наверняка вернет себе, то мой «мужской гарем» намного скуднее (хохочет).

РОНАЛЬД. Неужели я плох в постели?

ГЕЛЛА. Больно стар! Разница между нами 27 лет. Как хряк воняешь! А сейчас вообще смотреть на тебя не могу! Обманщик! Клеветник! Ревнивец!

РОНАЛЬД (подходит ближе к Гелле). Когда ты вот такая – негодуешь, глаза горят гневом – я вспыхиваю, как бак с бензином!

ГЕЛЛА (откровенно насмехается). Но этого бензина хватает ненадолго!

РОНАЛЬД (пытается обнять Геллу). Хочу тебя! Очень хочу!

ГЕЛЛА. Но моя душа желает другого!

РОНАЛЬД (зычно). Носильщики! Багаж ко мне!

Солдаты подносят к Райсу солидную упаковку. Из нее майор извлекает две тигровые шкуры. Шкуру самца набрасывает себе на плечи. Шкуру самки разворачивает и подает Гелле.

РОНАЛЬД. Прими мой подарок!

ГЕЛЛА (осматривая шкуру). У тебя, говорят, рука не дрогнула при стычке со зверьем?

РОНАЛЬД. Бывало в Афганистане я и в людей стрелял. Привык быть храбрым!

ГЕЛЛА. Мефистофель, то есть дьявол, душу Фауста получил в обмен за возвращение молодости. А ты за мою душу предлагаешь всего лишь шкуру тигрицы? (натягивает на себя шкуру).

РОНАЛЬД. Но ты и так молодая! А в этой шкуре еще и неотразимая!

ГЕЛЛА. К лицу мне?

РОНАЛЬД. Еще бы! В столичном высшем свете ты будешь единственной тигрицей!

ГЕЛЛА. Хорошо! Отдаю душу! Но отдаю всего на один день!

РОНАЛЬД. Мне достаточно!

Гелла на глазах у Райса и солдат раздевается. Обнажив себя, заворачивается в звериную шкуру. Майор делает то же самое. Они сближаются… Яростный, считай, звериный секс людей в присутствии людей.

* * *

Беназир и Джон рассматривают лица друг друга.

ДЖОН. У тебя на лице нет ни одной складки, ни одного бугорка.

БЕНА3ИР. А я обнаружила на твоей правой скуле шрам. Откуда он взялся?

ДЖОН. Год назад я был в составе войск в Афганистане. Снаряд, выпущенный террористами «Аль–Каиды», разорвался в пяти метрах от меня. Я мгновенно упал на землю, но осколок успел «поймать» мою скулу.

БЕНАЗИР. Кто приходит с оружием – тот от оружия и погибает. Поклянись, что больше никогда не возьмешь в руки винтовку!

ДЖОН (без колебаний). Клянусь! Ведь мы призваны Богом, чтобы войну цивилизаций сменить на мирное слияние и взаимообогащение цивилизаций… Угощайся сухариком. Все эти дни я держал его в потайном кармане, не ел, чтобы в эту трудную минуту дать тебе…

БЕНАЗИР (жует сухарик). Спасибо! После того, как целые сутки во рту крошки не было, этот черный сухарик кажется шоколадом.

ДЖОН (роется в рюкзаке). А вот – смотри! – в самый потайной отсек рюкзака Билл вложил для меня пакетик с родной американской землей. Накануне отъезда из Штатов этот пакетик вручил мне отец, взяв грунт с нашего семейного поля… Я и ты будем жить на отцовской ферме. А наших детей, по примеру родителей Сергея Прокофьева, с пеленок приобщим к музыке, чтобы и в нашем роду появились композиторы.

БЕНАЗИР. Если в Штатах есть райсы, стоит ли нам туда пробираться и там поселяться?

ДЖОН. Рональд – это исключение. Моя страна – это в уменьшенном размере земной шар. Все национальности планеты, все народности, все религии, все идеологии у нас присутствуют и уже давно сосуществуют. Мало того – нашли консенсус, научились не враждовать, взаимно обогащаться, образуя мощный поток прогрессивной энергии. Только США способны войну цивилизаций преобразовать в мирное слияние цивилизаций.

Девушка берет у Джона пакет с землей, находит возле себя три красивых камушка и кладет их в пакет.

БЕНАЗИР. Это будет слитая с твоей памятью моя память о том месте, где я родилась. Я люблю родину. Почитаю пророка Мухаммеда. Мне жаль, что Саддам Бируни и мои родители извращают Коран, используют его в корыстных целях, искажают