и высечь бамбуковыми палками!

БИЛЛ. Вы превышаете свои полномочия! За самовольную отлучку по уставу мне «положено» до семи суток гауптвахты.

РОНАЛЬД. Это я определяю, кому что положено! Впрочем предоставляю тебе, Рузвельт, выбор: или семь суток нахождения под арестом, или десять ударов палкой!? (Хохочет, наслаждаясь своим самодурством). Думаю, ты дашь возможность своей подруге насладиться твоим визгом. Ведь после ударов получаешь право быть с ней до конца нашего рейда.

БИЛЛ. А зачем мы вам – свободные?

РОНАЛЬД. Я полагаю, что это ты и Джамал подготовили уход Буонарроти и Беназир в горы. Естественно, вы и дальше постараетесь хоть как-то помогать им. По вашей реакции на наши действия мы сможем определять свои ошибки – чтобы наверняка настигнуть беглецов!

Бируни подводит к Райсу своих женщин – сыщиков.

САДЖИДА (Рональду). Я видела с берега в бинокль, как Беназир и ее солдат с рюкзаками на плечах ушли вон по той тропе, которая ведет к пограничной заставе. Но за скалой тропа разветвляется. По ней можно спуститься к морю, а также выйти к трассе или железной дороге.

РОНАЛЬД. Ценное сообщение! Мы перекроем все эти ответвления!

* * *

Десантников догоняет Гелла. Хватает за руку Райса, тянет в кусты.

РОНАЛЬД (со свойственной ему развязностью). Так соскучилась за мной, что по скалам, как коза, прискакала?

ГЕЛЛА. А ты кто? Горный козел? Мне сказали, что собираешься застрелить при попытке к бегству Буонарроти. Неужели ты такой кровожадный?

РОНАЛЬД. Переживаешь за бывшего женишка? Он же тебя предал! Променял на какую-то скрипачку–мусульманку! Мне лично он противен!

ГЕЛЛА. А мне приятен. Почему? Добродушный, мягкий. Не такой циник, как ты!

РОНАЛЬД. А в постели каким был?

ГЕЛЛА. Не хуже тебя!

РОНАЛЬД. Не злись. Я готов пожалеть Джона, если позволишь полежать рядом с тобой на этой вон травке.

ГЕЛЛА. А если твоя жена узнает о «травке»?

РОНАЛЬД. Она далеко – в Америке. Не жить же мне здесь бирюком? А если еще более откровенно, то мы с ней условились: изменять, но не уставать заверять в верности..

ГЕЛЛА. Я верно поняла? Ваша семья держится на притворстве и лицемерии?

РОНАЛЬД. Соглашусь – если упадем на травку.

ГЕЛЛА. Хорошо. Но поклянись, что оставишь Джона живым.

РОНАЛЬД.Клянусь!

Партнеры выбирают удобное место. И хотя невдалеке слышны голоса десантников, раздеваются, «трахаются».

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

Вторые сутки без сна и отдыха Джон и Беназир карабкаются по уступам скал. Когда над горами проносится вертолет, прячутся в кустах, чтобы оставаться незамеченными. Усталость валит с ног, мучает жажда. Но, сверяя маршрут по карте, они продолжают переход. Мало того, наигрывают на инструментах, поют.

ДЖОН.      Аккордеон и скрипка –

      Две половинки слитка …

БЕНАЗИР. Что золотом зовется,

      Что музыкой зовется.

ДЖОН.      Нас любит море.

      Нас любят горы.

БЕНАЗИР. Чего же люди –

      Аккорды губят ?

ВДВОЕМ. Аккордеон и скрипка –

      Две половинки слитка,

      Что золотом зовется,

      Что музыкой зовется.

* * *

Под вечер у Беназир, которая шла впереди, ноги подкосились. Джон не дал ей упасть, усадил себе на плечо и понес. Прошел более километра, потом заметил, что она спит. Возле большого дуплистого дерева бережно положил девушку на траву. Обследовав дупло, приспособил под ночлег. Попутно обнаружил, что с ближней скалы капает вода. Вынул из рюкзака кружку, установил так, чтобы в нее попадали капли.

ДЖОН (осматривается). Горы быстро заслонили солнце. Но мое солнце закрыть невозможно. Ты, моя ясная и светлая Беназир, освещаешь путь негасимыми лучами. Я готов по капле собирать воду, чтобы напоить тебя. Отдам тебе сон и силу, чтобы сияла в моей душе. Чтобы преодолела этот последний перевал.

С полной кружкой подходит к девушке. Мягким движением приподнимает ее, и, не нарушая ее сна, дает возможность утолить жажду. После переносит спутницу в дупло, укладывает на ночь. Сам садится возле дерева, спиной перекрывая проход.

ДЖОН. Я сильнее. Поэтому обязан сторожить ее сон. Это не в тягость. Наоборот, душа полна радости. Соединяясь чувством с любимой, становлюсь частицей вечного разумного космоса, прикасаюсь к тайне бессмертия. А тот вертолет, что перед закатом солнца пролетел над горами, выискивая нас, воспринимаю как надоедливую муху, которая кружит, норовя укусить. Мои руки, мое тело сейчас как бы без кожи. Я слился со всеми болями мира, со страданием всего человечества… А мухе на это наплевать? Она жаждет напиться моей крови?.

Вдруг невдалеке шелохнулись кусты. Послышались голоса Райса и Бируни.

РОНАЛЬД. Мы ведем поиски на этой тропе напрасно. Буонарроти наверняка затаился где-то возле шоссе.

САДДАМ. По моим данным, мы вскоре их схватим. Ваш солдат и моя жена следуют этой дорогой, так как намерены перейти границу и спастись в соседней стране.

РОНАЛЬД. На это у них кишка тонка.

САДДАМ. Они, видимо, рассудили иначе. Мол, попытка – не пытка. Им невдомек, что именно пытка их и ожидает.

РОНАЛЬД. Мои десантники измотались, прыгая со скалы на скалу! Нам нужен отдых.

САДДАМ. Что ж, уступаю. Пусть поспят до рассвета. А на зорьке необходимо возобновить погоню.

РОНАЛЬД. Десантники! Привал! Отдых до пяти утра!..

От хриплого, переходящего в рявканье голоса Райса, Беназир пробудилась. В испуге обхватила руками плечи Джона, прижалась щекой к его щеке.

БЕНАЗИР. Никому тебя не отдам…

Джон закрывает ей рот рукой, давая понять, что из-за ее неосторожности их могут обнаружить… Затем кормит девушку из рук заранее приготовленным бутербродом. Вместе они выпивают остаток воды. После Джон упаковывает кружку в свой рюкзак. Туда же засовывает и рюкзак спутницы (продукты почти все съедены, рюкзаки уменьшились в объеме). Помогает Беназир ремнем закрепить на спине скрипку. Аккордеон изловчается взгромоздить себе сверх рюкзака. Берет девушку за руку – и они осторожно, чтоб не всполошились за кустами десантники, ступают на тропу. Удалившись на приличное расстояние, Буонарроти включает фонарик, подсвечивая дорогу. Слава Богу, она ровная, без ухабов.

* * *

Над горами загорается заря. Постовой смотрит на часы.

ПОСТОВОЙ. Ровно пять. Пора давать сигнал на подъем. Но ребята так сладко спят, такая красота кругом. И такая жестокая задача, что голова кругом идет.

Из палатки возникает взъерошенная голова Райса.

ПОСТОВОЙ (улыбаясь сам себе). Моя голова идет кругом, а у майора голова живет, наверное, кошмарами, которые сам себе создал.

Через минуту Райс, одетый в походную форму, выскакивает из палатки.

РОНАЛЬД. Взвод, подъем! (постовому). А тебе, Шелли, выговор за нарушение Устава. Почему своевременно не поднял взвод?..