Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, согласна.
– Я подумала, вдруг Боженька решил все же послать вам ребенка.
– Олив, замолчи, пожалуйста, – одернула ее я. – И сядь, прошу тебя.
Дядя Дилан опустил взгляд и какое-то время молчал. Тетя Бет протянула руку и сжала его пальцы и своих. Он тяжело вздохнул и посмотрел на нас.
– Сегодня нам сообщили, что мы должны уехать из этого дома.
– Почему? – нахмурилась я.
– Потому что мы нужны в городе, где сможем принести больше пользы пастве.
– Но вы нужны и здесь. Кто же будет заниматься церковью? Кто будет устраивать танцы и включать кино на проекторе?
– Идет война, Нелл, и всем нам приходится приносить жертвы ради общего дела. Жители Кардиффа каждый день теряют дома и близких. Слово Божие поможет принести им утешение.
– Значит, нам всем придется ехать в треклятый Кардифф?! – возмутилась Олив.
– Не всем, милая, – ответила тетя Бет. – Только мне и дяденьке Дяде.
– А как же мы? Нам нельзя с вами? – воскликнула сестренка.
– Это слишком опасно. Вас отправили в деревню, чтобы защитить. Мы бы ни за что не повезли вас с собой, даже если бы нам разрешили.
– И что же тогда с нами будет? – спросила я.
– Не сомневаюсь, вам найдут другой дом, где вас будут любить не меньше, чем любим мы.
Глаза у Олив наполнились слезами.
– Но я не хочу в другой дом. Я хочу остаться с вами и дяденькой Дядей.
– Я понимаю, и, если бы ехать с нами было безопасно, мы обязательно взяли бы вас.
– Конечно, взяли бы, – согласился дядя Дилан.
– Мы никуда не уйдем отсюда. Правда, Нелл? Чтоб мне провалиться, если мы уйдем!
– Похоже, у нас нет выбора, Олив.
Сестренка злобно уставилась на нас троих.
– А как же Тоби и курочки? Кто о них позаботится?
– Тоби не наш, Олив. Он и дальше будет пастись в поле, а заботится о нем его хозяин. А кур, боюсь, придется кому-нибудь отдать.
Олив вскочила со стула так резко, что он с грохотом упал на пол.
– Вот и нас вы хотите кому-нибудь отдать! – закричала она, а потом кинулась вверх по лестнице.
– Ей просто страшно и грустно, – объяснила я. – Она вовсе не хотела грубить.
– Мы понимаем, – вздохнула тетя Бет. – Мне сейчас тоже хочется швыряться стульями.
– Похоже, это очень непросто – быть слугой Господа, – сказала я.
– Он посылает нам много испытаний, – согласился дядя Дилан.
Я встала:
– Пойду поговорю с Олив.
Я поднялась в нашу чудесную спальню. Олив лежала на кровати лицом вниз и всхлипывала. Я села рядом и погладила ее по спине.
– Не хочу я никуда переезжать, Нелл, мне нравится здесь. – Она тяжело сглотнула.
– Я понимаю, но у нас нет выбора, как и у тети с дядей. Они не виноваты, Олив, а ты должна извиниться за то, что опрокинула стул.
– Он сам опрокинулся, Нелл, я тут ни при чем.
– Да неужели? – улыбнулась я.
– Ну только если чуть-чуть.
– Наверное, чуть-чуть ты, а чуть-чуть он сам.
Олив вытерла слезы и села.
– Да, думаю, так и было, но больше все-таки виноват стул. Стульям ведь не положено падать, правильно?
– Пожалуй, что так.
– А нам нельзя остаться прямо тут, Нелл? Мы бы оставили кур и питались яичницей, а ты уже достаточно большая, чтобы присматривать за мной.
– Мне кажется, так нельзя, Олив. Для детей есть особые правила. За ними должен следить кто-нибудь взрослый.
– Ну ростом ты не ниже миссис Эванс, – заметила сестренка, которой, похоже, начинала нравиться эта идея.
– Не думаю, что рост играет здесь какую-то роль, Олив.
– Но в деревне-то нам позволят остаться?
– Думаю, да. Надеюсь. Наверное, это можно устроить, только нужно найти кого-нибудь, кто нас возьмет.
– Может, нам пройтись по деревне и поспрашивать?
– Это будет невежливо.
Олив скривилась:
– Не понимаю, что тут такого невежливого.
– Я не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом, Олив. Уверена, все как-нибудь само сложится.
– Хотелось бы, черт возьми, – буркнула она.
– Олив! Я же просила не выражаться.
– Отчаянные времена требуют отчаянных мер, Нелл.
– Это от кого же ты такое услышала?
– От Эгги.
– А она от кого?
– Да кто ж ее знает!
Несмотря на печальные новости, я расхохоталась. Моя сестренка умела меня смешить.
Дядя Дилан написал епископу и спросил, нельзя ли отложить переезд в Кардифф до Рождества. Мы с тревогой ждали ответа и очень обрадовались, когда получили письмо, в котором говорилось, что до Нового года уезжать не придется. Морганам разрешили отметить Рождество с нами в Гленгарите.
Однажды тетя Бет позвала нас с Олив на кухню и протянула нам деньги.
– Я подумала, что вы, наверное, захотите купить каких-нибудь подарков друзьям и родным, – улыбнулась она.
– Боюсь, мама не хотела бы, чтобы мы брали у вас деньги, тетя Бет, – начала было я.
– Ну что ты, Нелл, она бы не стала возражать, – защебетала Олив, забирая деньги из рук тети Бет. – Спасибо вам огромное-преогромное, тетенька Тетя, мы вам с дяденькой Дядей тоже что-нибудь купим.
– Олив!
– Что?
– Нельзя просто так брать у других людей деньги.
– Тетенька Тетя не «другие люди», Нелл. Она… Ну, она тетенька Тетя.
– Пожалуйста, возьми, Нелл, – добавила тетя Бет.
– Похоже, Олив уже сделала это за меня, – усмехнулась я. – Спасибо вам огромное.
– Девочки, вы нас так радовали все это время, и теперь нам самим хочется сделать вам приятное.
Кроме мясной лавки, пекарни и почты в деревне был еще универсальный магазин, куда мы и отправились за подарками.
– Можно я куплю что-нибудь для Эгги, Нелл?
– Конечно, можно, а я хочу найти подарок Лотти. А тете с дядей подарим что-нибудь от нас двоих.
– А маме с папой, Фредди и Тони?
– Боюсь, на них нам уже не хватит денег, но мы можем отправить им красивую рождественскую открытку.
– Ладно.
Магазин принадлежал вдове по имени миссис Левеллин. Она знала обо всем, что происходило в деревне. Миссис Эванс говорила, что хозяйка магазина узнавала о смерти человека даже раньше, чем он сам. Еще она всегда знала прогноз погоды и как дела у нашей армии на войне – побеждаем мы или проигрываем.