Если я наделаю подобных глупостей, то тогда уж точно, никогда не увижу своего ребёнка.

Как во сне я разделась и без сил упала на кровать. Даже расстелить её, не было никаких сил.

Уснула я быстро. Снов не было. Мои тело и мозг просто отключились, чтобы я хоть немного смогла отдохнуть.

А к утру, я была размякшей и уставшей, чувствуя, что не могу даже разлепить слипшиеся от слёз и туши глаза.

Меня разбудил звонок в дверь.

Шатаясь и держась за гудящую голову, чувствуя себя, будто с похмелья, я подошла к двери и, не ожидая какого-либо подвоха, открыла её.

— Солнцева Светлана Михайловна? — спросил меня мужчина, лет пятидесяти и выглядевший, как огромная гора.

— Да. Это я, — просипела в ответ и нахмурилась. — Кто вы?

— Вы должны прямо сейчас поехать со мной. Это приказ Северского Дмитрия Мстиславовича.

После этих слов в моей груди родилось отчаяние – холодное, бессильное, равнодушное. Мне показалось, что очень скоро я стану душевной калекой: половина моей души иссохнет, испарится, сгорит, просто умрёт… Тогда как другая часть меня продолжит жить в агонии… Моё состояние будет заслугой Северского.

Сглотнула и переспросила:

— Приказ?

Возможно, мне послышалось.

— Да, Светлана Михайловна, приказ, — повторил мужчина. — Дмитрий Мстиславович также просил сказать вам, что он обдумал ваше предложение. И если вы ещё не передумали, то должны прямо сейчас ехать со мной.

Кажется, я сейчас упаду в обморок.

Голова закружилась, и сильная тошнота подступила к горлу. Слёзы сами по себе брызнули из глаз, а рот растянулся в подобие улыбке психопатки.

— Это правда? — просипела сдавленно. — Вы не лжёте мне?

— У нас мало времени, — строго сказал мужчина.

Вытерла дрожащими пальцами глаза и распахнула шире дверь, приглашая его войти.

— Мне нужно умыться и одеться. Я не могу предстать перед Дмитрием Мстиславовичем в таком неподобающем виде.

— Конечно. Я подожду вас в машине. Она стоит сразу у подъезда.

С этими словами он развернулся и, не пользуясь лифтом, ушёл вниз.

Закрыла дверь и пулей метнулась в ванну.

«Что он придумал?» — пойманной птицей билась в голове нервная мысль.

Ясно было одно – просто так сына я не заполучу.

«Неужели возьмёт меня к себе на работу? Кем? И как часто разрешит видеться с сыном?»

Вопросы ворохом сыпались мне на голову, пугая, но зато исчезло отчаяние!

Дмитрий Северский обладал возможностями, которые он считал само собой разумеющимися и вечными. От него зависит много людей, в той или иной степени, уже в этом я не сомневаюсь. И теперь, я тоже буду причислена к этой группе.

Думаю, что Северский гораздо опаснее, чем, кажется. Я его боялась – и этот страх был инстинктивной защитой. Всё моё существо было против того, чтобы находиться вблизи этого человека, но я подавила в себе эти чувства. Для меня главное – это сын. А всё остальное, что заготовила мне судьба, я как-нибудь переживу.

* * *

Светлана

Особняк Северского выглядел так, как я и представляла себе – большой, стильный, современный и пышущий богатством и достатком его владельца.

Всё тот же взрослый мужчина-гора открыл передо мной дверь и сказал, что проводит в кабинет Дмитрия Мстиславовича.

— Вас уже ждут, — сказал он и распахнул передо мной двустворчатую входную дверь.

В огромном холле, который напоминал что угодно, но только не помещение внутри жилого дома, у меня приняли верхнюю одежду и обувь.

Прошла вслед за своим конвоиром, оглядываясь по сторонам.

Дом был выполнен в стиле минимализм. Интерьер имел чисто мужской характер. Было ясно, что в доме только Он хозяин. Женщиной здесь даже «не пахло».

Не видно было ни фоторамок, ни брошенных на столиках журналов или книг. Никаких милых безделушек я тоже не заметила. Даже детских игрушек не было видно!

Всё строго, хоть и стильно, но безжизненно, словно я попала в дорогой, мега шикарный офис.

«Господи, и в этом доме живёт мой маленький сын?»

Пока я размышляла над интерьером, пытаясь отогнать от себя другие мысли, мы дошли до кабинета.

— Подождите здесь, — сказал мужчина, а сам скрылся за дверью кабинета Северского.

Не прошло и минуты, как он вышел и кивнул мне.

— Заходите.

Вот тут-то мне стало невероятно страшно. Сердце ухнуло куда-то вниз, пальцы дрожали, и тряслось всё моё тело, будто от холода. Сделала глубокий вдох, потом выдох и вошла глядя прямо перед собой.

Никакой забитости он не должен видеть. Никакого страха или отчаяния. Северский должен видеть сильную женщину, а не беззащитную и слабую овечку, которая рыдает день изо дня, кляня свою судьбу…

— Доброе утро, Дмитрий Мстиславович, — поздоровалась первая.

— Доброе, — ответил он мрачным тоном.

Мужчина стоял возле окна вполоборота и не смотрел на меня. Он не предложил мне сесть. Он просто молчал и смотрел куда-то вдаль.

«Специально так делает, чтобы я потеряла итак держащуюся на одном честном слове свою хилую выдержку? Показывает, что он и только он хозяин положения. Как есть судья – безжалостный и циничный, бездушно распоряжающийся судьбами людей».

Минута. Другая.

Пять минут прошло.

Я стояла возле его стола и не двигалась.

Он молчал и смотрел в окно.

Я продолжала наблюдать за ним.

Отметила его внешний вид.

Северский был опрятным человеком: его одежда была чистой и отглаженной, а ногти на руках ухожены и коротко острижены.

Сегодня мужчина был одет в угольно-чёрный костюм и белоснежную рубашку. На запястье у Северского я заметила наручные часы — золотые, очень крупные и красивыею Но больше никаких украшений я не заметила.

Профиль Дмитрия был жёстким и немного мрачным. Его губы были сжаты, как будто ничего в этом мире его не радовало. Возможно, в его жизни и не было ничего, способного доставить истинную радость. Радость могла исходить только от других людей – добрых и открытых. Уверена, что в его окружении такие люди отсутствуют. Лицемеры, прихлебатели и враги – вот, кто его окружает.

— Кофе или чай будешь? — вдруг спросил Северский, нарушив молчание.

Вздрогнула и замотала головой.

— Нет… Благодарю, но нет… Лучше… давайте лучше приступим к делу, — произнесла я, как мне казалось, твёрдым и уверенным голосом. Но всё равно, некое отчаяние так и сквозило в моих словах.