Через час мучения по прокладыванию пешеходного маршрута через бурелом настоящей северной тайги подошли к концу: Джон оказался на весьма обширной прогалине, дальний склон которой полого поднимался, переходя во что-то вроде холмов. За холмами, где-то вдалеке, в туманной дымке, маячили довольно высокие горы: вершины даже оказались покрыты бело-серыми отсюда пятнами: снег!

Прогалина заставила Джона вновь насторожиться, поскольку к концу движения через тайгу он несколько подуспокоился: решил, что в тёмных и густых дебрях-то ему опасаться некого, поскольку там мало кто вредный и злобный живёт. Врагам человека здесь куда больше по душе поляны, прогалины, и просто – открытые и просматриваемые на большие расстояния пространства.

Да, по лугу с цветочками летали насекомые: их ясно показал термодетектор, опущенный на глаза. И жили существа вроде кротов: этих нащупал на глубинах до трёх метров гаммасканнер уже верхнего дрона. Джону вывели картинку на вновь откинутый монитор на предплечьи.

Нет. Эти-то – точно неопасны. Разве что выроют против него подкоп…

Ага, смешно самому.

Он повздыхал. Проверил, как сидит на плечах колпак силикатного стекла, и… Потопал вперёд.

Его радовало не только то, что он – вернее очередной «свинский» дрон! – жив до сих пор, но и то, что никто из начальства не докучал ему никакими отвлекающими внимание приказами, а учёные – советами, или пожеланиями иметь тот или иной образец, и он мог свободно предоставить своим инстинктам вести его так, как ему казалось безопасным. Но, разумеется, в целом в том направлении, что указало начальство.

Насекомые, конечно, попытались атаковать его. Правда, это произошло уже когда он почти прошёл прогалину: туча мелких не то – ос, не то – роющих пчёл атаковала его силитовый колпак одновременно, многие летели настолько быстро, что прямо превращались в мокрые противные пятна, размазавшиеся от удара, и теперь медленно сползающие вниз по наружной поверхности колпака. Вреда ему они, разумеется, не нанесли. Но поле зрения покрылось расплывчатыми пятнами. Ничего: конструкторы снаряжения предусмотрели попадание грязи и прочей гадости на шлем: несколько струй воды из сопел, пара движений дворников – и стекло снова чистое!

Пройдя ещё с десяток шагов, Джон обнаружил и причину, по которой подвергся свирепой атаке: на полфута из земли торчал как бы плоский холм с добрый десяток шагов в окружности: гнездо пчёл-ос. Джон навёл на него наплечные камеры дрона и укрупнил один из входов: надо же. Прямо тебе крепость: у дюймового отверстия дежурят особо крупные и свирепые на вид насекомые с поистине огромными челюстями-жвалами: не иначе – стража!

Точно – стража: часть насекомых вдруг кинулась на зависшего чересчур низко над гнездовьем первого дрона, и картинка сразу пропала: тельца насекомых залепили объективы! Особо переживать за то, как уведённый рукой оператора вверх дрон скинет тельца агрессоров, Джону не пришлось: на него самого кинулась стража других отверстий. Так что постояв, посмотрев, как ярятся в тщетных попытках прокусить хоть что-то из его защитного обмундирования сердитые паршивцы с жалами в добрую четверть дюйма на конце полосатого красно-жёлтого брюшка, Джон просто… Опять двинулся дальше, проигнорировав требования дока Максимилиана об помещении в контейнер очередного «экземпляра».

Майор на возмущённые сетования Ваншайса сказал:

– Доктор. Производится общая первичная разведка. Основная цель – выяснить, насколько агрессивны и опасны местные виды фауны. Мы это и увидели. А образцы специфических местных токсинов и болезнетворных микробов у вас уже имеются. Из предыдущих «образцов». Так что – только если будет возможность, и только на обратном пути.

Джон порадовался: армейское начальство – за него. И подходит к Миссии рационально: незачем терять время на лишнюю возню с дублированием того, что, вот именно – уже имеется.

Вид с гребня первого холма не порадовал: за ним имелась целая череда подобных невысоких холмов, к горам становящихся выше и каменистей. Зато пока стоял на гребне, слушая, как завывает ветер в наружных наушниках, и стелется дымка чего-то вроде тумана над маленьким ручейком, текущим у подножия холма, поймал себя на том, что глупо и широко улыбается, радуясь сам не зная чему.

Может, тому, что всё ещё жив?

Или вот этому самому непередаваемому ощущению, которого никогда не изведает никто кроме разведчика: суровой красоте пейзажа Новой планеты, вот этому самому ветерку, да ещё тому, что ждёт его где-то впереди: пусть и опасное, но – новое и неизведанное?!

Спуститься оказалось нетрудно: трава на склоне не скользила под подошвами десантных полусапог, усиленных выдвижными шипами. Ручей перейти вброд тоже проблемы не представило: воды в нём оказалось на два дюйма. Чуть трудней оказалось залезть на новый склон: и мокрые сапоги скользили вначале по траве, и склон был покруче, чем выглядел издали.

С нового гребня он, наконец, куда лучше разглядел и то, к чему, собственно, и шёл: скальный утёс в добрых четверть мили высотой, крутой и почти не прикрытый зеленью, зато полускрытый понизу дымкой как бы тумана. Слои каких-то там геологических формаций лежали под углом градусов в десять, и «проснулся» доктор Райан Краузе, начальник геологический секции: ему, понимаешь ли, во что бы то ни стало нужно оказалось заполучить несколько кусочков этой скальной породы! Словно геологические дроны-автоматы не натащили на крейсер с добрых полтонны этих самых «кусочков»!

Но поскольку на этот раз майор Гонсалвиш не выразил протеста, Джону пришлось пообещать:

– Обязательно. Как только доберусь туда.

Чтоб добраться до утёса пришлось преодолеть ещё один холм.

За его гребнем вдруг обнаружилось нежданное препятствие: река. Не то, чтоб большая и полноводная: так, мелкое и полупересохшее сейчас, поскольку здесь царил конец лета, русло. С песчаными отмелями, и редкими островками камыша кое-где по берегам, и озерцами, образовавшимися явно из старых омутов и промоин. Но не это в первую очередь привлекло внимание Джона.

– Господин майор, сэр! Вам видно?!

– Да. – и реплика в сторону, – Ну?! Что там с этим чёртовым квадрокоптером?!

«Чёртов» дрон-квадрокоптер, взревев тормозными дюзами, снова возник над головой Джона, затормозив буквально в десятке метров над макушкой – пришлось инстинктивно втянуть голову в плечи. Как краем уха услышал Джон, оператору пришлось лететь чуть ли не в стратосферу, чтоб настырные насекомые наконец отстали, или подохли – оператор так и не понял что помогло «очиститься». Джон мысленно усмехнулся: а молодцы. Насекомые. Упрямые!

Хотя вряд ли их можно назвать храбрецами, защищавшими своё жильё сознательно: инстинкт! Когда приказы отдаёт он, уже не порассуждаешь. И не сачканёшь. Вот так и устроена эволюция: глупыми руководит инстинкт, выработанный сотнями поколений, а умными – начальство. А